На первых порах Андрей удовлетворял свою похоть юной Аглаей, но супруга оказалась не такой уж желанной и чувственной (это тебе не Палашка!), и Андрея вновь потянуло к сладострастным женщинам, кои приносили ему необыкновенные наслаждения. Но всё это теперь приходилось делать украдкой, дабы Аглая ничего не заподозрила.
Сватью свою князь Андрей принял, как самого дорогого, именитого гостя. В гридницу71
были приглашены «княжьи мужи», воевода, тысяцкий и лучшие люди стольного града.Княгиня Мария, отдохнувшая и посвежевшая, сменила дорожное платье на красивый наряд и, в сопровождении боярина Неждана Ивановича Корзуна, вошла в гридницу.
Андрей Ярославич поднялся из резного, украшенного драгоценными каменьями трона и пошел навстречу гостье. Коснувшись руки Марии, громко и торжественно объявил:
- Княгиня Мария Михайловна Ростовская!
Княжьи мужи и лучшие люди Владимира тотчас встали с лавок, устланными цветастыми коврами, и отвесили по земному поклону.
Ближний боярин и воевода Жидислав Данилович, степенный, с окладистой темнорусой бородой, поднес Марии румяный каравай хлеба с миниатюрной золотой солонкой.
- Откушай нашего хлеба с солью, княгиня Мария Михайловна. Всегда рады тебя видеть на Владимирской земле.
Княгиня приняла хлеб на белоснежном, шитом золотом рушнике, поклонилась в пояс.
Просторная гридня огласилась приветственным кличем:
- Исполать тебе, княгиня Ростовская!
Княжьи мужи, как и Андрей Ярославич, относились к Марии с подчеркнутым уважением. Эта женщина никогда не приносила Владимиру пагубы, напротив, ее стараниями Владимирское княжество стало еще более крепким и влиятельным. Союз Владимира с Галичем сделало Андрея Ярославича одним из ведущих князей Руси. Некогда всесильный Киев теперь захирел и окончательно потерял свое былое могущество. Даже сам новгородский князь Александр Невский ныне завидует Владимиру. Как не почитать боярам, духовным пастырям и купцам княгиню Марию Ростовскую?!
В белокаменных палатах, поражающих своим расточительным убранством, всё было готово для пира.
Боярин Корзун с удовлетворением подумал:
« С великим почетом встречает Андрей Ярославич княгиню. Воздает ей за прежние заслуги. Не каждый приезжий князь удостаивается такого роскошного приема. Доброе начало!»
Столы, расставленные буквою «П», ломились от питий и яств. Палату освещали тысячи свечей, горящих в подвесных, настенных и настольных шандалах. Стены и своды палаты были расписаны и дивно изукрашены «фресками, лианоподобными плетеньями, зеркальными каменьями и резной мамонтовой костью».
Андрей Ярославич подвел Марию к заглавному столу и указал рукой на пустое кресло, что по левую руку от великой княгини Аглаи Данииловны.
- Честь и место, дорогая наша сватья!
Юная Аглая поднялась и, вся, зардевшись от смущения и всеобщего внимания, ласково молвила:
- Рада тебя видеть, княгиня Мария Михайловна. Откушай с нами.
- И я тебя рада видеть, Аглая Данииловна. Вот и год пролетел. И вовсе красавицей стала.
Великая княгиня еще больше покраснела, а Мария Михайловна поцеловала ее в пылающую щеку и села в кресло.
Андрей Ярославич неторопливо оглядел притихшее, еще трезвое застолье, и, подняв серебряную чашу с дорогим кипрским вином, провозгласил здравицу в честь княгини Марии.
И загулял с этой минуты веселый и шумный «почестен пир!»…
Г л а в а 6
НАШЛА КОСА НА КАМЕНЬ
Б
еседа с глазу на глаз состоялась не вдруг. Андрей Ярославич перебрал на пиру «зелена вина», поутру опохмелялся, и лишь на третий день проснулся со свежей головой.На пиру княгиня Мария приглядывалась к боярам. В первый час они дружно чествовали великого князя, а затем, когда хмель ударил в голову и развязал языки, их хвалебные слова не только заметно поулеглись, но вскоре и вовсе прекратились. А когда князь Владимирский, во время всеобщего шума завел длинный разговор со своим братом Ярославом Ярославичем, княгиня Мария уловила в галдеже и недовольные отголоски, суть коих свелась к тому, что великому князю не следует лезть на рожон и задорить татар своими приготовлениями к войне.
Выходит, подумала Мария Михайловна, среди княжьих мужей нет единства. Чувствуется, что многим из них, не по душе антиордынская политика Андрея Ярославича. Интересно, а как к взглядам бояр относится сам великий князь? Сейчас он настолько пьян, что уже ничего не видит и не слышит. Знай, обняв младшего брата за плечи, громко восклицает:
- Мы с тобой, Ярослав, еще постоим за святую Русь! Никогда того не было, чтобы Русь стонала под пятой чужеземца. Побьем Орду, Ярослав!
- Побьем, брате!
И тут Мария расслышала насмешливо-едкий голос с соседнего стола:
- Хвастать – на колеса мазать. Хвастливое слово гнило.
Ему вторил сосед-боярин с редкой козлиной бородкой:
- Доподлинно речешь, Наумыч. Легко хвалиться, легко и свалиться, хе-хе. Татарва – таже саранча, николи ее не осилить. Уж помалкивали бы в тряпочку.
Мария аж головой крутнула. Смелы бояре! Эти великому князю не попутчики. Как же он с ними ладит?