Читаем Святая сила слова. Не предать родной язык полностью

– Замечательная идея! А вы знаете, что у нас руководство может преспокойно ругать педагога в присутствии детей? Им и в голову не приходит, что это просто недопустимо! Как потом ребёнок должен с этим взрослым общаться? Которого только что при нём выбранили за то, что, простите за подробность, туфля воспитанника лежит не так. Потому как главное – порядок, ибо в любой момент может прийти комиссия.

– А Вы можете реализовать свою любовь к ним стопроцентно?

– Нет. И это проходит рефреном всей нашей с ними жизни. Это запрещено самой системой. Потому я и сказала им как-то: « Потерпите, ребята, встретимся на свободе!»

Такой получилась наша беседа в первый летний день календаря. Собеседница моя – человек трезвый и практичный, а потому не только мечтает о хорошем детском доме, но и начала предпринимать самые первые шаги для его устроения. Прекрасно отдавая себе отчёт в том, сколько сил это потребует от неё и той команды единомышленников, которую ей предстоит подобрать. А потому, если вас тронули её слова, если вам созвучны эти планы, эти непростые судьбы простых на вид мальчишек, отзовитесь. Все они так ждут нашей с вами помощи. Нашего неравнодушия!

Свеча или кадило?

Дискуссия эта – живая, интересная – возникла так стихийно, так неожиданно. Её и в самом деле ничто не предвещало. Потому как речь-то шла совсем об ином. И именно о языке русском. А вот надо же-куда занесло. А впрочем…

Случилось это во время одной из моих бесед, посвящённой чистоте русского языка, на сей раз с учащимися православной гимназии, расположенной на территории одного из мужских монастырей. Помню, как раз рассказывал моим слушателям о давнем-предавнем своём посещении Свято-Никольского женского монастыря в Арзамасе, где одна из монахинь и произнесла тогда эту фразу о том, что сигарета – это свеча, воз-жжённая нечистому. И хотя главная цель моя состояла совсем в ином, а именно в рассказе о чудотворном образе Богородицы, почему-то именно это стало предметом интересных рассуждений моих юных слушателей, взволновало их.

Вообще, от внимательного человека не может укрыться, что в последние времена тема курения, разница мнений о нём в православном мире приобретают иное звучание. И находятся даже широко известные в церковном мире люди, которые решаются высказывать мнение, которое многим наверняка покажется шокирующим. Нет, они вовсе не защищают курение, этого, слава Богу, в нашем Православии пока нет. Но вот один очень известный профессор Московской Духовной Академии в одной из своих многочисленных книг рассуждает о том, что в дореволюционное время в этом учебном заведении его коллеги получали жалованье по двум ведомостям, одна из которых как раз и предусматривала их расходы на табак. Более того, здесь же он не преминул поведать нам о том, что в те далёкие времена отсутствие табачного запаха могло насторожить более, нежели его присутствие. И именно по той причине, что некурящего могли заподозрить в худшем грехе, а именно в принадлежности к староверам. Вот так.

Не хотел бы шокировать моего доброго читателя, но автору этих строк приходилось встречать не только добрых христиан и христианок (значительная часть которых работала и продолжает работать в приходах), подверженных этому пристрастию, но даже и священников. Более того, одна из заядлых курильщиц как-то призналась в том, что сама она, возможно, и смогла бы в конце концов перебороть, собравшись в кулачок, эту вредную привычку. Да вот, «батюшка не благословляет». Причём по той небезынтересной причине, что, поборов вредную привычку, она может возгордиться, что гораздо более тяжкий грех. А так, покуривает, правда, при этом неизменно корит себя, уничижает, «смиряет». Что видится её духовнику более полезным для её бессмертной души.

Как-то привозили к нам, если помните, для поклонения святые мощи великомученика и Победоносца Георгия. Так вот, сопровождавшие их греческие монахи из Афона в числе условий, которые были выдвинуты их стороной, указали также обязательное наличие специальной комнаты для… курения. Когда же кто-то из наших священнослужителей попытался высказать дорогим гостям своё недоумение, то они, не растерявшись, парировали в ответ по поводу шокирующего их традиционного пристрастия некоторых наших батюшек (чего греха таить?) к спиртному. Да-да, у них это почитается большим грехом. Так-то. Воистину, в чужой монастырь, да ещё и со своим уставом…

Перейти на страницу:

Похожие книги

Кланы Америки
Кланы Америки

Геополитическая оперативная аналитика Константина Черемных отличается документальной насыщенностью и глубиной. Ведущий аналитик известного в России «Избор-ского клуба» считает, что сейчас происходит самоликвидация мирового авторитета США в результате конфликта американских кланов — «групп по интересам», расползания «скреп» стратегического аппарата Америки, а также яростного сопротивления «цивилизаций-мишеней».Анализируя этот процесс, динамично разворачивающийся на пространстве от Гонконга до Украины, от Каспия до Карибского региона, автор выстраивает неутешительный прогноз: продолжая катиться по дороге, описывающей нисходящую спираль, мир, после изнурительных кампаний в Сирии, а затем в Ливии, скатится — если сильные мира сего не спохватятся — к третьей и последней мировой войне, для которой в сердце Центразии — Афганистане — готовится поле боя.

Константин Анатольевич Черемных

Публицистика
Дальний остров
Дальний остров

Джонатан Франзен — популярный американский писатель, автор многочисленных книг и эссе. Его роман «Поправки» (2001) имел невероятный успех и завоевал национальную литературную премию «National Book Award» и награду «James Tait Black Memorial Prize». В 2002 году Франзен номинировался на Пулитцеровскую премию. Второй бестселлер Франзена «Свобода» (2011) критики почти единогласно провозгласили первым большим романом XXI века, достойным ответом литературы на вызов 11 сентября и возвращением надежды на то, что жанр романа не умер. Значительное место в творчестве писателя занимают также эссе и мемуары. В книге «Дальний остров» представлены очерки, опубликованные Франзеном в период 2002–2011 гг. Эти тексты — своего рода апология чтения, размышления автора о месте литературы среди ценностей современного общества, а также яркие воспоминания детства и юности.

Джонатан Франзен

Публицистика / Критика / Документальное