Святая - святым

      - А вот так! Нервы поехали. А потом один человек мне конопли предложил... Ну, отец Тихон, умоляю вас, помогите!

      - А что ты будешь делать, когда меня не будет рядом с тобой? А когда вообще умрёшь? Ты ведь сам лучше меня знаешь, что наркоманы больше трех-четырех лет не живут! И тогда тебя ждет не просто ломка! А – вечная, слышишь меня - вечная ломка! Только представь себе, то, чего ты боишься больше всего на свете, будет преследовать тебя и после жизни! И освободить от этого не сможет даже смерть. Потому что умереть никому не удастся! И продолжаться всё будет – вечно! Ты слышишь меня?

      - Да, только… помогите!

      - Ну, хорошо. Я помолюсь, но об этих словах ты должен помнить всегда! Всю жизнь! Повтори-ка, что я сказал. Что тебя ждет?

      - Вечная… ломка…

      - Громче, не слышу!

      - Вечная ломка!

      - А теперь иди. И чтобы больше таким я тебя никогда не видел!

 

      «Спаси, Господи, и помилуй раба Твоего, заблудшего Никиту!..»

      «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй и меня грешного!»

      «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго!»

      «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго!»

 

 

6

- Не надо успокаивать меня! – укоризненно покачал головой Марцелл.

      Крисп с Марцеллом, как обычно, коротали последний перед заходом в очередной порт вечер в своей каюте. За бортом поплескивалась волна, чуть слышно скрипела обшивка. Это был самый счастливый вечер за все время их путешествия!

      - Надо же! - крутил головой Марцелл, - своими глазами, да что там глазами – собственным языком попробовал чудо! Ты даже не представляешь, какой горькой и противной была эта вода!

      - Ну, почему, представляю. Я тебя видел в это время!

      Они посмеялись, и Крисп уже серьезно попросил:

      - Ты только Гилару ничего не говори. А то он и правда убьёт юнгу, и Младу достанется.

      - Зря ты не дал высечь этого негодного мальчишку! Не понимаю, зачем он так сделал?

      - Я и сам не могу это понять!

      - А отец Нектарий, представляешь, уже и купца убедил! Меня тогда не было, я даже представить себе не могу – как ему удалось это? Ведь пройдоха купец любую ложь за версту чует!

      Крисп вспомнил слова Диагора и сказал:

     - Очевидно, купец поверил ему в чем-то небольшом. А так как он не верил никому и никогда, то, благодаря этому, поверил во всё и сразу, то есть - в Бога.

     Марцелл пододвинул к себе сумку с эдиктами, готовясь, как обычно пересчитать их. Немного помолчал. А потом, взглянув на сына, задал вопрос, который хотел спросить, наверное, уже давно:

      - А маму ты видел - как?..

      - Радостной, улыбающейся! Такой счастливой, какой я ни разу не видел её в жизни!

      - Ну, почему? Помнишь, как нам хорошо было в старом доме? Вот бы, и правда, так вечно - втроем, хоть в хижине!

      - Зачем в хижине? Мамино жилище теперь больше, чем самый прекрасный дворец любого земного царя!

      Марцелл с изумлением посмотрел на сына:

      - Ты говоришь так, будто побывал у нее в гостях… Неужели там, и правда, так хорошо, как говорит отец Нектарий?

      - Лучше! Еще лучше, отец!!

      - Не надо успокаивать меня! – укоризненно покачал головой Марцелл, беря первый эдикт. – Я и так… уже… почти верю…

      - Но я говорю правду! – горячо возразил Крисп. - Я действительно видел…Да, так же, как сегодня ты попробовал воду, я видел это собственными глазами!

      - Как… Ты видел рай?!

      - Не знаю, рай это был, или ещё что… – пожал плечами Крисп. – Но когда отец Нектарий крестил меня, я увидел такое … что не могу даже описать тебе. Там, там… - лицо его засияло, он жестами попытался помочь себе, но не сумел и беспомощно посмотрел на отца. – Нет, не могу. Для этого на свете нет подходящих слов!

      - Один, два, три, четыре, пять… - считая, кивнул ему отец. – Ничего. Даст Бог, увидим еще. Вот доплывем до последнего порта, возьмем с собой отца Нектария… шесть, семь, восемь, девять… девять… ох, и замечтался я с тобой, даже со счета сбился.

      Марцелл улыбнулся сыну и снова стал пересчитывать эдикты.

      – Один, два, три, четыре, пять, шесть…

      - Ну, почему замечтался, так будет на самом деле!

      - … семь, восемь, девять… девять. О, боги! – лицо Марцелла смертельно побледнело, он вытряхнул содержимое сумки на койку и стал лихорадочно перебирать свитки. – Один, два, три, четыре…

      - Что случилось, отец? – почувствовав неладное, подался к нему Крисп.

      - Отойди, не мешай! Пять, шесть, семь, восемь, девять… девять!

      - Да что же случилось?

      - О, боги! Самое худшее, что только можно было ожидать – эдикт пропал!

7

- Какой тут сон!.. – покачал головой Стас.

      В оконное стекло что-то легонько стукнуло. Раз, другой…

      Стас поднял голову, не сразу возвращаясь из третьего - в двадцать первый век. Подошел к окну, открыл его и увидел глядящего на него Ваню.

      - Ты, что это, не отзываешься? – обиженно спросил тот.

      - Я? – удивился Стас.

      - Я уж и кашлял, и по карнизу ногтями скреб. А тебе хоть бы что!

      - А что не зашел?