Святая Царская семья

Великая княжна Татьяна Николаевна еще 21 февраля почувствовала недомогание, но, понимая важность торжественного момента, выдержала длительную процедуру вручения адресов и подарков к Юбилею Дома Романовых от делегаций со всех концов России императору и императрице в Зимнем дворце до конца, и на следующий день тоже. Однако 22 февраля днем, вернувшись в свои покои, она не нашла в себе сил вечером поехать на праздник в оперу в Мариинский театр. У цесаревны резко поднялась температура, началась лихорадка. Испуганные доктора уложили ее в постель, постаравшись изолировать от остальных царских детей. 23 февраля состоялся грандиозный бал в Петербургском благородном собрании, на котором присутствовали все «сливки общества». Но роскошное платье великой княжны Татьяны Николаевны осталось висеть в шкафу. Можно только представить, как было обидно цесаревне в 15 лет не пойти на свой первый настоящий публичный бал. Вместо сказочного вечера, о котором они с сестрой мечтали, танцев и восторженных ухаживаний кавалеров Татьяна Николаевна оставалась в постели с высокой температурой. Через два дня врачи вынесли свой вердикт – великая княжна заболела брюшным тифом.

В Санкт-Петербурге продолжались праздничные мероприятия к 300-летию Дома Романовых, на подъеме была и светская жизнь – вечера, визиты, приемы. А несчастная Татьяна Николаевна вынуждена была оставаться в постели. Это было так досадно, обидно, несправедливо до слез. К 26 февраля стало известно, что тифом заразились доктор Е.С. Боткин и Е.А. Шнейдер, под угрозой оказалось здоровье всей Царской семьи. Особенно волновались о цесаревиче, который еще не окреп после последнего приступа гемофилии; для него тиф мог оказаться смертельно опасным. Больных необходимо было срочно изолировать, а в Зимнем дворце для этого условий не оказалось. Поэтому, несмотря на продолжавшиеся празднования, Царскую семью срочно перевезли в Царское Село.

Офицеры императорской яхты «Штандарт» на время праздников находились в столице. Татьяна Николаевна очень печалилась, что не могла увидеться с дорогим ее сердцу лейтенантом Николаем Родионовым. Незадолго до отъезда в Царское Село великая княжна попросила няню Александру Теглеву позвонить лейтенанту и передать, что она просит его приехать к Зимнему дворцу и пройтись под ее окном, чтобы хотя бы так – на расстоянии – они могли увидеться.

Н.В. Саблин, который был другом и цесаревны, и лейтенанта, позже написал в мемуарах, что они были рады с Родионовым выполнить просьбу Татьяны Николаевны и вместе приехали к ее окнам. Они увидели в окне закутанную в одеяло фигуру больной великой княжны, которая кланялась им. Оба офицера в этот момент чрезвычайно сочувствовали несчастной девушке и жалели ее.

После возвращения Царской семьи в Александровский дворец Татьяну Николаевну сразу поместили в отдельной комнате на строгий карантин. Она серьезно болела больше месяца, выздоровление шло трудно. К тому же ей пришлось проводить все время почти в полном одиночестве: не только сестрам, брату, но и всем близким запрещалось общаться с нею. Ко всем несчастьям, связанным с болезнью, у Татьяны Николаевны начали выпадать ее прекрасные каштановые волосы; не оставалась другого выхода, как их коротко подстричь, практически побрить голову. 5 марта цесаревна лишилась своих чудесных волос, что стало большим расстройством для юной девушки. Для Татьяны Николаевны изготовили парики, чтобы она могла их носить, пока не отрастут ее волосы. В итоге цесаревна ими постоянно пользовалась до конца декабря 1913 года. За больной дочерью ухаживала Александра Федоровна, несмотря на опасность Государыня не могла оставить в беде свою дорогую девочку и, рискуя собой, оставалась с ней вместе, отказавшись подчиниться запретам докторов. Только в начале апреля ослабевшая Татьяна Николаевна впервые смогла ненадолго выйти на прогулку – на балкон в гостиной Государыни. Однако по-настоящему цесаревна начала гулять в парке, когда стало тепло и растаял снег. Первое время она никак не могла привыкнуть к своему парику, очень стеснялась его.

Однажды в конце весны цесаревны вместе с молодыми офицерами из Пажеского корпуса играли в парке, прыгали со скакалкой. В это время Джой, пес цесаревича, с лаем побежал к Татьяне Николаевне. Она отвлеклась, зацепилась ногой за скакалку и упала. Парик, ко всеобщему удивлению, упал с головы. Все стоявшие рядом с цесаревной люди в замешательстве застыли. По воспоминаниям присутствовавших: бедная Татьяна Николаевна стояла перед двумя смущенными офицерами «с голой макушкой, на которой торчали короткие, редкие волоски, только начинавшие отрастать», цесаревна «…вскочила на ноги, схватила свой парик и бросилась к ближайшим деревьям. Мы видели только, как она покраснела от досады, в тот день она больше не появлялась».