Святитель Григорий Богослов. Книга 2. Стихотворения. Письма. Завещание

115. Меня позвали, и я сплотил народ, который находился

среди волков;

я напоил словом жаждавшую паству,

посеял веру, укорененную в Боге,

распространил свет Троицы на тех, кто раньше находился

во тьме.

Я уподобился закваске в молоке и лекарству

120. благодаря силе убеждения; поэтому одни уже

присоединились [к истинной вере],

другие были близки [к этому], а иные еще только

собирались [прийти].

Но настроение всех, бывшее прежде бурным, изменилось,

и истинное учение вызвало ответную любовь:

появилась надежда развить полный успех из этой

умеренной расположенности;

125. Это знает счастливый город Рим [141] – здесь я, главным

образом, имею в виду тех, кто в нем первенствует.

Эти люди неожиданно удостоили меня некоей чести,

а лучше у них иметь хоть немного славы,

чем быть первым по чести среди всех остальных:

130. в самом деле, они намного могущественнее всех!

Когда я был у них, я был в почете,

и даже сейчас, когда я удалился, они осуждают дурных.

Ведь они не могли сделать ничего, кроме этого,

да и сам я не просил их ничего делать. «О город, город!»

135. (если воскликнуть в духе трагедии).

Но добропорядочные и благовоспитанные мои сопастыри,

лопаясь от зависти (вы знаете Фрасонидов [142]:

неотесанность не переносит культуры),

взяли себе в союзники мою телесную немощь,

являющуюся спутником трудов моих,

140. которую надлежит почтить всякому,

кто хотя бы немного поработал для Бога;

они, кроме того, ссылались на то, что я не стремлюсь

к власти столь великого престола,

в то время как окружающий мир разрывался в борьбе.

Итак, по наущению демона выдвинув это обвинение,

145. возлюбленные охотно выслали меня оттуда,

выбросив, как выбрасывают какой-нибудь лишний груз

из отягощенного корабля.

Ведь в глазах дурных я был грузом, поскольку имел

разумные мысли.

Затем они возденут руки, как если бы были чисты,

и предложат Богу «от сердца» очистительные дары,

150. освятят также народ таинственными словами.

Это те самые люди, которые с помощью коварства изгнали

меня оттуда

(хотя и не совсем против моей воли, ибо для меня

было бы великим позором

быть одним из тех, кто продает веру).

Из них одни, являясь потомками сборщиков податей,

155. не о чем другом не думают кроме незаконных приписок;

другие явились из меняльной лавки, после денежного обмена,

третьи – от сохи, опаленные солнцем,

четвертые – от своей каждодневной кирки и мотыги,

иные же пришли, оставив флот или войско,

160. еще дыша корабельным трюмом или с клеймами на теле,

Они вообразили себя кормчими и предводителями народа

и не хотят уступить даже в малом.

В то время как другие еще кузнечную копоть

не смыли полностью с тела,

165. достойные подвергнуться бичеванию или быть

сосланными на мельницу [143].

Если перед тем как принести дань своим господам, им удается

сделать небольшой перерыв в работе,

то они тотчас же зазнаются и обольщают некоторых из народа

либо убеждением, либо принуждением.

170. Они стремятся вверх, как скарабеи к небу,

катя шар, только сделанный уже не из навоза,

и не опуская голову к земле как раньше:

они думают, что имеют власть над небом,

хотя болтают всякий вздор и даже не могут сосчитать,

175. сколько у них рук или ног.

Но разве все это не великое зло, недостойное

епископского сана,

о дражайший?! Не будем мыслить упрощенно

и о столь великом [деле] судить дурно

(хотя мне-то больше нравится униженное положение):

180. епископство, в самом деле, не есть нечто наихудшее.

[Напротив,] совершенно необходимо,

чтобы [епископом] был избран кто-нибудь из лучших:

я лично избираю

самого лучшего; если же не самого лучшего, то, во всяком

случае, не наихудшего

(если, конечно, мое мнение следует принимать во внимание).

И [это важно] особенно сейчас, когда болтливость бушует

подобно шторму

185. и проникает в великие города и собрания.

И если они пребывают [в истинной вере] непоколебимо,

то это для них великая польза,

а если не пребывают – вред преизбыточествующий.

Поэтому-то и должны быть тобой избираемы лучшие люди:

ведь едва ли кому-нибудь из людей средних способностей,

190. даже если бы он и ревностно поборолся, довелось бы

одолеть лучших людей.

Это мнение судьи, в высшей степени далекого ото лжи.

Но мне предстанут мытари и рыбаки,

бывшие евангелистами. Ведь они, немощные в красноречии,

весь мир словно сетью уловили своим простым словом

195. и даже мудрецов поймали в свои рыбацкие сети,

чтобы таким образом чудо Слова стало еще более

[очевидным].

Причем этого мнения придерживаются многие,

против которых обращена моя краткая, но предельно ясная речь.

Дай мне веру одного из апостолов,

200. [дай силу] не иметь денег, дорожной сумы

и посоха; быть полураздетым, не иметь сандалий,

жить одним днем, быть богатым только надеждой;

быть неискусным в словесном мастерстве;

быть тем, о ком нельзя подумать, что он скорее льстит,

[чем говорит правду];

205. [дай силу] не углубляться в исследование чуждых учений.

Пусть явится кто-нибудь, обладающий такими

достоинствами, и я приму все:

не имеющего дара слова, позорного, незнатного, волопаса.

Ведь [праведный] образ жизни покрывает [внешние] недостатки.