Святитель Григорий Богослов. Книга 2. Стихотворения. Письма. Завещание

10. Смертные человеки, порождение истекшей влаги, ничтожные, вы, которые, живя смертью, надмеваетесь суетным! Долго ли вам, оставаясь игралищем ложных и наяву представляющихся сновидений и играя ими, блуждать на земле без цели? Смотри, восшедши умом своим выше всех, 15. как взошел и я, потому что в меня Бог вложил великое ведение полезного и вредного; а выше всех парит ум. Тот был свеж и силен, составлял славу друзей, высоко носил голову и имел хорошо сложенные гибкие члены. Тот был прекрасная утренняя заря, 20. весенний цвет между мужчинами и привлекал к себе взоры всех. Тот славен подвигами; тот по оружию Арей; тот превосходнейший борец со зверями на ристалище и на горах мерил с ними силу. Тот заботился о пирах и роскошных ужинах; суша, море и воздух приносили дань его чреву. 25. Но теперь он покрыт морщинами и дряхл; все отцвело; пришла старость, а красота отлетела; чрево отказалось служить; небольшая часть человека остается еще в живых, а гораздо большая сошла уже в могилу. Тот надмевается ученостью всякого рода; тот высоко думает о пышных гробницах своего благородства или о том, 30. что и ему удалось вписать свою кровь в небольшие свитки; тот величается крепостью своих советов в городах, тем, что имя его у всякого на устах; тот собрал безмерное богатство и еще приращает его в уме; тот, сидя на высоком седалище, восхищается данными ему весами правосудия; 35. тот в багряной одежде и с увяслом [190] на челе, державствуя на земле, ни во что ставит самое небо, и хотя смертен, но напыщенно преисполняется не смертными надеждами. Все это ныне, а чрез несколько времени – прах; рабы и скипетроносцы, наемники и гордящиеся богатством – все станут равны, 40. для всех один мрак, одна обитель, и горделивым то одно преимущество, что громче над ними плач, пышнее их гробница и дольше хранится на жалком камне надгробная надпись. Рано или поздно, но всякому смертному равный жребий. От всякого останутся наконец только хрупкие, полуистлевшие кости и голый череп. 45. Кончилась пышность, но и бедность не беспокоят уже труд, неизвестная болезнь, ненависть, сумасбродство, желание большого, неукротимая наглость. Все умерло, все заключилось вместе с умершими до того времени, пока не пойдет отсюда вслед за воскресшими.

Видя все это, послушайтесь советов моих, 50. дети (могу назвать вас детьми, потому что долее вас перевожу дыхание на земле)! Отринув весь мир, все мятущееся в мире, все, чем обольщает наземный царь – этот хищник чужой собственности, вредитель и человекоубийца, то есть богатство, славу, председательство, знатность рода, неверное счастье, 55. убежим как можно скорее на небо, где окрест неизреченного Тройственного Света сияют многие красоты. А другие пусть падают там и здесь, подобно шашкам, и находят удовольствие в падении шашек или, густой тьмой покрыв свои очи и держась за стену, идут друг за другом!

33. К Христу

Увы мне! изнемог я, Христе мой, Дыхание человеков! Какая у меня брань с супружницей-плотью! Сколько от нее бурь! Как долга жизнь, как долговременно сие временное пребывание! Сколько борений и внутри и совне, 5. в которых может повредиться красота Божия образа! Какой дуб выдерживает такое насилие ветров? Какой корабль сражается со столькими волнами? Меня сокрушают труд и стечение дел. Не по своей охоте принял я на себя попечение о родительском доме. 10. Но когда вступил в него, нашел расхищенным. Меня привели в изнеможение друзья, изнурила болезнь. Других встречают с цветами, а меня встретили камнями. У меня отняли народ, над которым поставил меня Дух. Одних чад я оставил, с другими разлучен, 15. а иные не воздали мне чести. Подлинно, жалкий я отец! Те, которые со мной приносили жертвы, стали ко мне неприязненнее самых врагов: они не уважили таинственной Трапезы, не уважили (не говорю о чем другом) понесенных мною дотоле трудов (а их привыкли нередко уважать и порочные); 20. они нимало не думают заглушить молву о нанесенных мне оскорблениях, но домогаются одного – моего бесславия.

34. На безмолвие во время поста

Умолкни, любезный язык; и ты, перо мое, пиши слова безмолвия, рассказывай глазам вещания сердца!

Когда, принося таинственную жертву человеческим страданиям Бога, чтобы и самому мне умереть для жизни, 5. связал я плоть на сорок дней, по законам Христа Царя, так как исцеление дается телам очищенным, тогда, во-первых, привел в неколебимость ум, живя один вдали от всех, обложившись облаком сетования, собравшись весь в себя и не развлекаемый мыслями, и потом, 10. следуя правилам святых мужей, приложил дверь к устам. Причина сему та, чтобы, воздерживаясь от всякого слова, научиться соблюдать меру в словах.