Святитель Григорий Богослов

Правда, человеку, живущему в мире, где всюду царят порок и всякие соблазны, всегда грозит большая опасность совратиться с пути спасительного и уклониться на путь погибельный, нежели живущему в уединении. Но ведь и для небесного правосудия существует закон — соразмерять оценку свободных действий человека с условиями его личного существования. А эти условия, как известно, не у всех людей одинаковы; вот почему мы часто одному прощаем и извиняем погрешность, которой не простим и не извиним другому. Один человек идет по гладкому и ровному пути — и не спотыкается: это нимало не удивительно. А если другой вынуждается идти по пути тернистому, изрытому рытвинами, усеянному камнями, то мы не только охотно извиняем ему, когда он споткнется, но еще и внутренне сочувствуем и сорадуем-ся ему, если он не ослабевает в движении, а продолжает идти, невзирая на препятствия, и наконец — проходит весь путь до конца. Жизнь в уединении, вдали от соблазнов мирских, — путь прямой и гладкий, по которому удобно и безопасно идти. Жизнь же в мире, исполненном пороков и соблазнов, — путь шероховатый, тернистый, с нравственными опасностями на каждом шагу. Здесь, если человек иногда и споткнется, — извинительно. Важно только, чтобы он снова поднимался и опять, храня в сердце своем пламенную любовь к добродетели, не переставал идти, при помощи благодати Божией, к следующей, высшей ступени совершенства в своей созерцательно-религиозной и нравственной жизнедеятельности, а грех отгонял бы от себя прочь, подобно тому как «ток реки, влившейся в другую, быструю и мутную и неукротимую реку, хотя и смешивается с ней, однако же превосходством своей чистоты закрывает грязный ее ток»[674]. А если человек, живя в мире, среди всяких нравственных крушений и духовных опасностей, выйдет победителем порока, и притом совершенно чистым, незапятнанным, то не заслуживает ли он большей награды и чести, чем даже пустынник, самым своим удалением из мира значительно уже облегчающий для себя борьбу с врагами своего спасения? Св. Григорий Богослов пишет: «…Праведный и человеколюбивый Судия наших дел всегда ценит заслуги наши, соображаясь с родом жизни каждого. И неоднократно тот, кто, живя в мире, успел в немногом, брал преимущество пред тем, кто едва не успел во всем, живя на свободе, так как, думаю, большее заслуживает удивление в узах идти медленно, нежели бежать, не имея на себе тяжести, и, идя по грязи, немного замараться, нежели быть чистым на чистом пути. В доказательство же слова скажу, что Раав-блудницу оправдало одно только страннолюбие, хотя и не одобряется она ни за что другое; и мытаря, ни за что другое не похваленного, одно возвысило, именно — смирение, дабы ты [мирской человек] научился не вдруг отчаиваться в себе»[675].

Общий заключительный вывод из всех вышеприведенных рассуждений будет такой. Один премудрый и всевышний Бог владеет царством человеческим. Он невидимо руководит судьбой каждого человека и указывает ему определенное место жизни и деятельности. Со стороны самого человека требуется только всегда памятовать о Боге, служить Ему всеми силами своего духа, делать Его «началом и концом всего», исполнять Его святой закон[676]. При каких бы жизненных условиях христианин ни проводил время, где бы ни находился — в обществе ли, на поприще служения ближним или в уединении, одно для него важно и потребно — соблюдение заповедей Божиих, и только оно одно несомненно приведет его к лику спасаемых, водворит его в одну из небесных обителей, соответствующую внутреннему существу, силе и высоте его добродетелей — аскетических ли или общественных. Поэтому нет оснований скорбеть и сетовать при многоразличных переменах в нашей судьбе, когда мы силой обстоятельств вынуждаемся отказаться от излюбленного спасительного рода жизни и призываемся к иному. Нужно памятовать, что все это случается не без воли Божией, невидимо и премудро устрояющей судьбу каждого человека, как и жизнь всего человечества, и всегда, всякими средствами призывающей нас ко спасению. Угодить Богу возможно всегда и везде.