Святитель Григорий Богослов

Правда, с того времени, как человеком в раю был допущен самонадеянный порыв своего ума вопреки заповеди Божией постигнуть то, что для него было еще непостижимо, вселенная, вышедши из руки Творца как , изменилась. Сам человек, это всеединство, вступил в борьбу с природой, потерял способность ясно ощущать свою связь с Богом и, отсюда, расторг единство, родство свое с людьми[715]. Дерзость, горячность (но не пламенность[716]) или тот же порыв знать, чувствовать больше того, чем следует, «эта непомерная великость духа», сделались у человека теперь обычными. В результате человек не хочет признавать в ближнем своем брата, и Иуда и Израиль уже не поставляют власть едину, и мы уже не одного Христа, а Павла, Аполлоса и Кифы[717]; рука презирает глаз, а глаз — руку, голова восстает против ног, а ноги чуждаются головы[718]; появились слова «мой, твой, старый, новый, ученее или духовнее, благороднее или ниже родом, богаче или беднее»[719]; появилось желание стать справа, слева, в середине, выше, ниже[720]. И из-за всего этого все у нас стало приходить в замешательство и колебаться, из-за всего этого пределы вселенной мятутся подозрением[721], многие ниспадают в пропасть, становятся на стороне козлищ (ср. Мф. 25:32–46), не только низшие, но даже и те, которые, быв учителями Израиля, сих не уразумели (Ин. 3:10)[722]. Но, несмотря на это, мир, поколебавшись так, все же не исчез с лица земли, и по-видимому удалившись, он может быстро возвратиться. «Вселенная поражена грехом, но не неисцельно», — утешает св. Григорий[723]. За преобразовательным светом, соразмеренным с силами принимающих его, сенью Истины и тайны великого света[724], то есть ветхозаветным писанным Законом[725], на землю является само Слово Божие[726], принимает к Своему Божеству человечество и в Своем учении и жизни Богочеловека предлагает средства восстановить поколебленный мир на земле. Для этого Искупитель, по мысли Богослова, должен был пережить все земные состязания и войти во все человеческие отношения, чтобы чрез это унижение и снисхождение Бога все человечество было возвышено и очищено, чтобы под всеми ограничениями открылся образ Божественной жизни и представлен был человечеству высочайший и вечный нравственный образец[727]. Короче, этим Искупителем мы, люди, возвращены снова к Богу[728]. Теперь змий, считающий себя мудрейшим, приступив к новому Адаму (человеку), встретит в нем уже Самого Бога и о крепость Его сокрушит свою злобу, подобно тому как бурное море сокрушается о твердую скалу[729]. Путем исполнения новых заповедей Иисуса Христа[730] человек может легко познать это Божество, свое всеединство, свое родство с другими и для всех готовить единение духа в союзе мира. Значит, верный залог мира вселенной, несмотря на видимые постоянные бесчинства и несогласия ее, опять остался в человеке. Пусть человек, руководясь мыслью о Боге, о Христе, заглянет глубже внутрь себя, здесь узнает то, как он духовной природой похож на Самого Бога[731]. От этого своего богоподобия или богопознания он пусть перейдет к такой же мысли богоподобия и богопознания и в других людях, и окажется, что все люди — родные братья, дети одного общего Отца, такой же образ Его Бессмертного, одинаково восстановленный или просветленный после грехопадения праотцев кровью одного Искупителя, Христа — Богочеловека, а вся вселенная — одна общая братская семья, в которой мир и любовь должны быть основным правилом жизни.