Святитель Василий Великий. Книга 1. Догматико-полемические творения. Экзегетические сочинения. Беседы

4. Но когда именую одну сущность, не представляй себе, что одно разделилось на два, но что Сын от Отца как от начала, а не Отец и Сын от одной вышележащей сущности. Ибо не братьев именуем, но исповедуем Отца и Сына. А тождество сущности в том, что Сын от Отца, не повелением произведен, но рожден из естества; не отделился от Отца, но совершенный воссиял от пребывающего совершенным. А вы, которые или не совершенно постигли сказанное, или пришли с намерением осмеять нас, не того ища, чтобы заимствоваться у нас чем-либо полезным, но высматривая, нельзя ли привязаться к чему из сказанного, не спешите говорить: «Он проповедует двух Богов, возвещает многобожие!» Не два Бога, потому что не два Отца [1790] Кто вводит два начала, тот проповедует двух Богов. Таков Маркион [1791] и всякий, кто подобен ему в нечестии. И опять, если кто говорит, что Рожденный иносущен с Родившим, то и он именует двух Богов, неподобием сущности вводя многобожие. Ибо если одно Божество нерожденное и одно рожденное, то ты проповедуешь многобожие, утверждая, что нерожденное противоположно рожденному, и явным образом полагая, что и сущности противоположны, если только сущность Отца – нерожденность, а сущность Сына – рождение. Поэтому именуешь не только двух Богов, но двух враждебных между собою и, что всего ужаснее, приписываешь им вражду, не по свободному их произволению, но по естественному раздору, который никогда не может перейти в мирное соглашение. Но учение истины избежало противоречий с той и другой стороны. Ибо где одно начало и одно, что из начала, – один первообраз и один образ, там понятие единства не нарушается. Посему Сын, будучи от Отца рожден и естественно отпечатлевая в Себе Отца как образ, безразлично сходен с Отцом; а как порождение сохраняет в Себе единосущие с Ним. Кто на площади смотрит на царский образ и говорит, что изображаемое на картине есть царь, тот не двух царей признает, то есть образ и того, чей образ; и если, указав на изображенного на картине, скажет: «Это царь», не лишит первообраз царского именования; вернее же сказать, признанием образа подтверждает честь, воздаваемую царю [1792]. Ибо если образ – царь, то тем паче следует быть царем тому, кто послужил причиною образа. Но здесь дерево и воск и искусство живописца производят образ тленный – подражание тленному, и искусственный – подражание сотворенному. Но там, когда слышишь слово «образ», разумей сияние славы. Что же за сияние? И что за слава? Апостол сам истолковал это вскоре, присовокупляя: и образ Ипостаси (Евр. 1:3). Поэтому славе тождезначительна Ипостась и сиянию тождезначителен образ. Посему как слава пребывает совершенною и не умаляется, так и сияние исходит совершенное. А в таком случае понятие образа, взятое боголепно, приводит нас к единству Божества. Ибо Отец в Сыне и Сын в Отце; почему и Сын таков же, каков Отец, и Отец таков же, каков Сын. Так пребывают в единстве два; потому что не разнствуют и Сын уразумевается не в ином виде и не в новом образе. Итак, опять говорю: «Един и Един, но естество неразделимо, совершенство без недостатков. Один Бог, потому что в Отце и Сыне созерцается единый вид, всецело открывающийся в Том и Другом». Но давно замечаю, что вы не довольны словом, и кажется, почти уже слышу упрек, почему, останавливаясь на том, что все исповедуют, не касаюсь вопросов, возбуждающих много толков; потому что ныне у всякого слух устремлен к слышанию учения о Святом Духе. А я всего более желал бы, как принял просто, как сам поверил бесхитростно, так и передать слушающим, не требуя судей, но учеников, которые убедились бы одним исповеданием. Поскольку же окружаете меня более как судии, нежели как ученики, и желаете подвергнуть меня испытанию, а не сами ищете заимствовать что-нибудь, то для меня необходимо, чтобы, как в судилище, исследование продолжилось и как мне непрестанно задавали вопросы, так и я мог сказать, что мною принято. А вам советую всеми мерами домогаться услышать от меня не что вам приятно, но что благоугодно Богу, согласно с Писанием и не противоречит отцам. Поэтому что сказано мною о Сыне, а именно: что должно исповедовать особое Лицо Сына, то же должен я сказать и о Святом Духе. Ибо Дух не то же, что Отец, хотя написано: Дух есть Бог (Ин. 4:24); и опять, не одно Лицо Сына и Духа, хотя и сказано: аще кто Духа Христова не имать, сей несть Егов. Христос же в вас (Рим. 8, 9-10). Ибо из сего некоторые ложно заключали, будто бы Дух и Христос одно и то же Лицо. Но что скажем на сие? То, что из сего открывается сродство естества, а не слитность Лиц. Ибо есть Отец, имеющий совершенное и ни в чем не скудное бытие, есть корень и источник Сына и Святого Духа. Но есть и Сын, в полном Божестве живое Слово и ни в чем не скудное Порождение Отца. Но совершен и Дух; Он не часть чего-либо другого, но совершен и всецел, созерцаемый Сам в Себе. И как Сын неразлучно соединен с Отцом, так с Сыном соединен Дух. Ибо нет ничего такого, что разграничивало бы или рассекало вечное соединение. Никакое время не пролегает между Ними; и душа наша не допускает и мысли о разлучении, чтобы или Единородный не был всегда с Отцом, или Святой Дух не существовал вместе с Сыном.