Свято место пусто не бывает: история советского атеизма

это люди не очень высокого духовного уровня, которые думают, что чем больше торжественности, тем лучше, прочнее семья. Стараются взять все больше и больше. Мировоззренческая позиция – понятие, неприложимое к этим людям. Мы свой собственный духовный мир выдаем за мир этих людей. Они учились в школе, наши люди, хорошие люди. А остаются на бытовом уровне, где нет мировоззрения. Там повседневное стихийное сознание. Я не считаю, что здесь требуется очень глубокий анализ. Начальник ОБХСС в Бухаре при аресте обнаружил около ста телевизоров. Убеждение – надо тащить к себе как можно больше этих «побрякушек» и так далее. Побрякушка – наш обряд – я возьму, религиозный – тоже возьму. Это тип людей. Здесь не при чем убеждения. И Бог и не Бог919.

В отличие от убежденных пропагандистов научного атеизма, большинство советских людей так никогда и не смогло впустить атеистические убеждения в свой внутренний мир и принять идеологическую концепцию социалистического образа жизни – что оставило коммунизм недостижимым.

Заключение

Осиротевшее дитя утопии: советский атеизм и конец коммунистического проекта

С 5 по 12 июня 1988 г. в Москве широко отмечалось тысячелетие крещения Руси; на территории СССР юбилейные мероприятия продолжались в течение всего месяца. Юбилейные торжества были отмечены всеми символическими атрибутами политического покровительства: как и мероприятия, имеющие отношение к важным советским учреждениям, они проходили в Большом театре, где присутствовали видные официальные лица и общественные деятели, в том числе председатель Президиума Верховного Совета СССР Андрей Громыко, председатель СДР Константин Харчев, курировавший дела религий в ЦК КПСС Вадим Медведев и, наконец, супруга Горбачева – Раиса920. Харчев даже вызвал лимузин марки ЗИЛ – автомобиль, закрепленный за советской политической элитой, – чтобы доставить на юбилейное торжество патриарха Пимена. Тем самым он дал понять публике, что новый курс в отношении религии официально санкционирован921. Юбилейные торжества широко освещались в печати и на телевидении – к большому удивлению советской аудитории, привыкшей, что религия изображается как мир отсталых старушек и фанатиков-сектантов922. Впервые после Октябрьской революции религия стала считаться полноправной частью прошлого страны и – что, возможно, было еще важнее – нормальной частью настоящего923.

Возвращение религии

Трудно противостоять искушению рассматривать поворот официального курса советского государства по отношению к религии и атеизму как часть более широких процессов либерализации советского общества в ходе перестройки, но это было бы ошибочно. На самом деле, когда Горбачев в 1985 г. был избран на пост Генерального секретаря ЦК КПСС, он не дал партии повода усомниться в искренности своей веры, что коммунистический строй является лучшей из всех возможных общественных систем и что текущая политическая задача состоит в том, чтобы устранить препятствия, мешающие идеалам коммунизма наконец воплотиться в жизнь. Но перестройка была не только экономической и политической программой; это был призыв к моральному и духовному обновлению. Когда Горбачев подвергал критике застой брежневских времен, он имел в виду не только снижение экономических показателей, но также всепроникающую коррупцию, цинизм и падение нравов, ставшие негласной нормой жизни советского общества. Настоятельные требования партии преодолеть индифферентность и воспитывать идейную убежденность означали, что к 1985 г. самой партии стало ясно: она утрачивает влияние на советское общество, а экономические и политические реформы смогут принести результат только в случае, если советские граждане смогут вновь поверить в систему, – цель, которую партия обозначила как «активизацию человеческого фактора». Когда Горбачев приступил к перестройке, его позиция в отношении религии и атеизма оставалась той же, что и у его предшественников. Даже когда Горбачев диагностировал падение нравов и духовное нездоровье советского общества, первоначально он не предлагал религию в качестве лекарства. Партия ослабила контроль в сфере экономики и общественной жизни, но не отказалась от приверженности атеизму.