Свято место пусто не бывает: история советского атеизма

Пока партия пыталась нейтрализовать «буржуазно-клерикальную пропаганду», значимость приближающегося юбилея выходила из-под ее контроля. 2 июня 1985 г., когда папа Иоанн Павел II издал энциклику «Slavorum Apostoli» («Апостолы славян») – в память святых Кирилла и Мефодия, которые принесли христианство на славянские земли в IX в., – партийное руководство отметило, сколь изобретательно папа использует этот повод для обращения к современной ситуации. В своей энциклике Иоанн Павел II рассуждал о том, что Европу объединяют общие христианские корни, говорил о Кирилле и Мефодии как об «отцах их [славян] христианской веры и их культуры» и подчеркивал различие между нацией, или народом, и государством, которое он считал искусственной целостностью и моральная легитимность которого основывается на обеспечении достойного существования народа (а не наоборот). Партийное руководство также обратило внимание на то, что папа уделил особое внимание религиозным юбилеям, вспомнив о тысячелетней годовщине крещения Польши в 1966 г., но отдельно упомянул «тысячелетие крещения киевского князя святого Владимира», которое, как он педантично указал, будет праздноваться «через несколько лет, а именно в 1988 году»926. В ответ Секретариат ЦК КПСС в сентябре 1985 г. принял секретное постановление «О противодействии зарубежной клерикальной пропаганде в связи с 1000-летием введения христианства на Руси»927 и дал указания Институту научного атеизма и его Киевскому филиалу усилить меры по контрпропаганде «в связи с активизацией православного духовенства внутри страны и зарубежных религиозных центров»928.

Даже в 1986 и 1987 гг., когда после открытия шлюзов гласности в советской общественной жизни зазвучало множество голосов, в том числе и религиозных, партия оставалась приверженной атеизму. В феврале 1986 г. на XXVII съезде КПСС Горбачев призвал членов партии проявлять бдительность, когда «под видом национальной самобытности» в некоторых произведениях литературы и искусства религия изображается «в идиллических тонах». Горбачев напомнил своим слушателям, что религия противоречит «нашей идеологии, социалистическому образу жизни, научному мировоззрению». Далее он указал, что равнодушие к религии и атеизму является симптомом более глубокого кризиса, поразившего советское общество, и настаивал, что в сферах нравственного и атеистического воспитания «застой просто нетерпим»929. Новая Программа партии, принятая на съезде, по-прежнему включала раздел «Атеистическое воспитание», а новый партийный устав по-прежнему обязывал членов партии «вести решительную борьбу… с религиозными предрассудками»930. Со своей стороны, Егор Лигачев, стоявший на консервативных позициях оппонент Горбачева в ЦК КПСС, заявил, что «иногда отдельные люди, встречаясь с нарушениями норм социалистической морали, начинают поговаривать о целесообразности проявлять терпимость к религиозным идеям, вернуться к религиозной нравственности. Они забывают азбучную истину марксизма, что религия отнюдь не является источником нравственного начала в человеке»931. В редакционной статье, опубликованной на первой полосе газеты «Правда» 28 сентября 1986 г., критиковали «отдельных писателей» за то, что они «порой „кокетничают“ с боженькой, объективно способствуя оживлению богоискательских идей», и провозглашали, что «ленинский наказ о классово-партийном подходе к религии как ложной от начала и до конца системе взглядов на мир и сегодня остается в силе»932.