Святое дело

Краснов закрыл тетрадку с конспектом и поспешил в канцелярию. Вслед за ним туда пришел командир взвода управления старший лейтенант Ярцев, но его тут же позвали к телефону. Звонил дежурный по полку капитан Стрельцов. Стрельцов сказал, что командир полка направился в подразделения и, вероятно, зайдет к ним.

— Смотрите, чтоб там порядок был!

— Не беспокойтесь, не подведем, — заверил Ярцев. — Краснов!

Лейтенант выглянул из-за двери.

— Аврал! Хозяин идет!

— К нам?

— Нет, к любимой теще, — сверкнул зубами Ярцев. — Прекращай занятия, наводи глянец!

Он умчался в свой взвод, на ходу отдавая одно за другим приказания: «Подтянуть ремни!», «Остапенко, перешить подворотничок!», «Сержанты, проверить заправку коек!».

Управленцы, видимо, были приучены к подобным авралам. Один из связистов, не вынимая оружия из пирамид, протирал металлические части промасленной ветошью. Два солдата, натянув нитку, выравнивали в линеечку треугольники полотенец на постелях. Остальные торопливо надраивали латунные пуговицы, натирали носки сапог.

«Вот это выучка!» — позавидовал Краснов и, не раздумывая больше, последовал примеру старшего лейтенанта.

— Сколько времени в нашем распоряжении?

— Минут двадцать, не больше, — ответил Ярцев. — Хозяин обычно начинает с первого… Смирно!

В дверях выросла округлая фигура подполковника Юзовца.

— Вольно, вольно, — замахал руками Юзовец. — Порядочек наводите? Ну-ну, давайте, давайте.

И скрылся так же неожиданно, как появился. На беду, полковник Родионов начал обход с батареи Стрельцова.

— Товарищ старший лейтенант! — крикнул заранее предупрежденный Ярцевым дежурный. — Идут!

— По местам!

Ярцев бросился в свой класс.

Краснов заскочил в канцелярию за конспектом. Солдаты продолжали выполнять его приказания. Когда в сопровождении Юзовца вошел Родионов, одни возились у пирамиды, другие разглаживали складки на одеялах.

— Батарея, сми-ирно!

Лейтенант как вкопанный замер с тетрадкой в руке. В наступившей тишине из полуоткрытой двери класса звучал приятный тенор Ярцева.

Краснов настолько растерялся, что забыл отдать рапорт. Но из класса уже вылетел Ярцев.

— Товарищ полковник!..

Командир полка махнул рукой: «Не нужно». По лицу его нетрудно было заметить, что он сразу разгадал попытку пустить пыль в глаза начальству.

— Батарея занимается согласно расписанию…

— «Расписанию», — недовольно буркнул Родионов и пристально взглянул на старшего лейтенанта. Затем повернулся к Краснову: — Почему люди заняты другими делами? Всех в класс!

Полковник ушел с Ярцевым. Юзовец последовал за ними.

Оставшиеся до конца занятия полчаса были для Краснова настоящей пыткой. Голос то и дело срывался, говорил он, уткнувшись в конспект, не смея взглянуть на солдат.

Когда наступил долгожданный перерыв, Краснов, чтобы не встретиться с начальством, умышленно задержался в классе, однако вошел Стрельцов, промокший, злой, позвал в канцелярию.

— Кто вам дал право срывать занятия? — полковник уставился в лицо твердым, немигающим взглядом.

Юзовец укоризненно покачивал головой. Ярцев сосредоточенно осматривал комнату.

Краснов молчал. Сказать, что виноват Ярцев? Он такой же командир взвода, да и подлость это — сваливать на других.

— Виноват, — глухо произнес Краснов. Лицо его горело.

— «Виноват»… — огорченно сказал полковник. Он поднялся со стула, тяжело прошелся по комнате и снова остановился против лейтенанта: — Да вы даже не представляете всей глубины своей провинности. Все можно простить: и недостаток знаний, и отсутствие опыта. Многое можно простить. Но ложь, очковтирательство — ни за что! Ни за что! — в сердцах повторил он еще раз. — И солдаты вам не скоро простят это.

— Нехорошо, нехорошо, — скороговоркой вставил подполковник Юзовец.

— Никогда больше не повторится, — тихо сказал Краснов.

Родионов испытующе оглядел молодого офицера. На какое-то мгновение полковнику стало жаль его. Но командир полка слишком дорожил своими подчиненными, чтоб прощать им проступки.

— Объявляю вам выговор, лейтенант!

Ярцев незаметно подмигнул — дескать, пустяки, счастливо отделался, — но Краснов не обратил на него внимания. Родионов не прощаясь покинул батарею. Юзовец и Стрельцов ушли вместе с ним.

Краснов, будто окаменев, продолжал стоять посреди комнаты.

Ярцев что-то сказал, но слова его не дошли до сознания.

— Ну что ты, в самом деле? Разве можно так переживать из-за какого-то выговора?! Тебя этак и на год не хватит, а служба вся впереди. Пойдем. — Ярцев подвел Краснова к вешалке, нахлобучил на него фуражку. — Одевайся. Заглянем сначала ко мне.

— Зачем? — спросил Краснов и потянул с вешалки свою шинель.

— Выпьем по маленькой и пойдем в столовую. Получил вчера от отца посылку. Редкость. Гвардии капитан!

— Какой капитан?

Ярцев рассмеялся:

— Святая простота! Коньяк четыре звездочки!

Краснов слабо улыбнулся.

— Ох, эта молодежь! — шутливо вздохнул Ярцев, расправляя Краснову воротник шинели. — Э-э, да она у тебя совершенно мокрая! У тебя что, нет плащ-накидки?

— Не получил еще.

— Говорил с Мошкаревым?

— С начальником ОВС[5]? Говорил…

— Обещает к концу месяца?

Краснов удивленно взглянул на Ярцева.