Святое дело

Превозмогая тянущую боль в паху, отец Василий встал на карачки, нащупал «врага ислама» и, найдя горло, аккуратно пережал артерию. Мужик несколько раз дернулся и затих.

– Как ты, Исмаил? – срывающимся голосом спросил священник.

– Ты представляешь?! Укусил меня, сволочуга! – возмущенно прошипел мулла.

– Опять в глаз! – простонал где-то рядом главврач.

– Костя?! – встревожился священник. – А тебя-то кто?!

– Не знаю! – шипя от боли, выдавил главврач. – Снаружи напали!

– Снаружи?! – чуть не хором охнули поп и мулла и, ощупывая бетонный пол руками, едва ли не наперегонки поползли к выходу. Доползли до лестницы, поднялись и ткнулись в дверь. Металл гулко охнул. Дверь была закрыта. Снаружи.

– Вот, блин! – понимая, что происходит что-то ужасное, выдохнул священник. – Нас что, поймали?

– Ничего! – бодрячески отозвался в гулкой темноте мулла. – У нас вон заложник есть! А ну-ка, давай, Мишаня, устроим ему «ласточку»!

– Без базара! – подыграл ему отец Василий. – Или мы выходим вместе с ним, или он отсюда не выходит никогда...

Они опустились на корточки, осторожно сползли с лестницы и вскоре нащупали неподвижное тело агрессора. Перевернули на живот и дружно загнули одну ногу к спине. Мужик застонал.

– Живой, сволочуга! – сквозь зубы констатировал мулла. – Ничего, сейчас ты у нас запоешь! Где дети?! Говори, сучонок, где они!

Они поднажали еще, и по тяжелому дыханию было слышно – мужик кряхтит, но терпит, и лишь когда стопа мерзавца начала приближаться к затылку, он завопил:

– Суки! Козлы вонючие! Вы все у меня сядете! Бля буду! Всех посажу!

Мужик внезапно засипел, а потом зарыдал – тяжело и надрывно.

Если бы в этой темноте можно было хоть что-то разглядеть, поп и мулла переглянулись бы. Но темнота была, хоть глаз выколи.

– Я чего-то не понял... – растерянно спросил мулла. – Ты кто?

– Все у меня сядете!.. – словно и не слышал, продолжал рыдать мужик. – Все...

– Тебе вопрос задали! – сурово ткнул его в бок священник. – Считаю до трех! Где дети?!

Мужик помаленьку стих, а потом сглотнул и срывающимся голосом спросил:

– А вы кто?

– Конь в пальто! – хмуро отозвался поп. – Не видишь, что ли?

– Так вы не из «этих»?..

– Нет. Мы из «тех», – хмыкнул Исмаил и тронул священника за рукав. – Слушай, Мишаня, этот мужик конкретно не въезжает. Может, еще раз ему «ласточку» сделать?

– Не надо! – ерзая по сырому полу, стремительно отодвинулся пленник. – Я при исполнении!

– При исполнении чего? – язвительно поинтересовался мулла. – Шестого концерта Рахманинова? Так учти, аплодисментов не будет! Колись, падла! Кто такой?! Как сюда попал?!

Священник решительно ухватил страдальца за край одежды и подтянул поближе, чтобы не уползал.

– А вы точно не из «этих»? – всхлипнул мужик и вдруг раскололся – со слезой в голосе и явным желанием задобрить внезапных мучителей, лишь бы не били.

– Я из ФСБ... Старший лейтенант Журавлев... Коля...

Священник медленно выпадал в осадок. Чего-чего, но этого он никак не ожидал.

– Не понял... – протянул он. – А как ты сюда попал?

– Мужики, блин, я не могу, – постепенно приходя в себя, шмыгнул явно разбитым в схватке носом Коля Журавлев. – Это государственная тайна...

– Да ладно тебе, Колян, – устало произнес из своего угла главврач. – У меня вон в машине литр спирта греется. И все из-за тебя, козла! Так что лучше по-хорошему колись!

– И сало... – некстати вспомнил священник и почувствовал, как мощно наполняется рот слюной.

– Так что мы все, можно сказать, при исполнении, – вторил отцу Василию главврач. – Ладно, выхода отсюда все равно, как я вижу, нет... Так что давай знакомиться, и побыстрее говори все, что знаешь. Меня зовут Костя.

– Я Исмаил, – вздохнул мулла.

– А я местный священник, зови отцом Василием, – поддержал дипломатическую процедуру поп. – А теперь твоя очередь. Как сюда попал? Кто это так тебя?..

– Я задание выполнял, – сглотнул немного успокоившийся чекист. – По нашим данным, здесь дети семьи Хабибуллиных должны были сидеть... А меня по башке и в подвал.

– Давно сидишь? – поинтересовался мулла.

– Не знаю... – печально вздохнул чекист Коля Журавлев. – Дня два, наверное, будет...

Священник задумчиво хмыкнул; получалось, к чекистам эта информация поступила чуть ли не в день похищения, когда еще никто ничего не знал.

– Я что-то не пойму, Колян, – подал голос из своего угла врач. – И ты что, вот так вот целых два дня сидишь, а твои коллеги и ухом не ведут? Ты, братан, чего-то гонишь... Может быть, ты никакой не чекист?

Обвинение было серьезным. Это сразу поняли все: и поп, и мулла, и тем более настрадавшийся в подвале Коля Журавлев. Потому что каждый понимал: чекисты своего не бросят. Тем более на двое суток. А значит, возникает резонный вопрос: «А кто ты тогда? Ась, братишка?»

Пленник тяжело задышал. Признаться в том, что он соврал, означало получить новую серию вопросов, а может быть, и «ласточек». То, что эти мужики ни перед чем не остановятся, он уже понял на собственной шкуре, да и времени у них, кажется, было предостаточно.

– Я без прикрытия пошел... – еле слышно произнес Коля. – Думал сам все сделать. Никто не знает... что я здесь...