Святое русское воинство

Потому и послал я письма мои к Али-паше Янинскому и к Мустафе-паше Дельвинскому, с которых точные копии к вашему превосходительству препровождаю, и прошу, яко полномочного министра двора его императорского величества всемилостивейшего государя моего императора, иметь сношение с Блистательной Портою Оттоманскою и исходатайствовать высочайший указ его султанского величества о запрещении означенным пашам таковые кровопролитные действия противу христианских народов, безвинно и без наималейшего резона страдавших, удержать[190].

Нынешние обстоятельства Европы требуют общего дружественного согласия действовать соединенно противу общих неприятелей – французов, а не противу тех, которые состоят под покровительством его султанского величества, бывшие по сие время спокойными, которые помогали еще всегда противу общего неприятеля своими силами, когда только от них было требовано. Часть сих народов с наивеличайшей усердной ревностию верно служили на эскадрах соединенных при взятии Корфу и отпущены с заслуживаемою ими похвалою, об чем командовавшему тогда эскадрой Блистательной Порты Оттоманской капитан-бею Кадыр-бею известно.

Также известны ему и прочим бывшим начальникам на турецкой эскадре и тогдашние разные интриги и покушения Али-паши Янинского. Общими нашими предосторожностями они были отвращены и удержаны без действия, о чем вашему превосходительству для уведомления Блистательной Порты Оттоманской всегда извещаемо было.

Весьма нужно как наискорее ныне [прекратить] начавшееся означенное жестокое и великое кровопролитие. О чем повторяю мою просьбу, как наивозможно поспешить, и, что в резолюцию последует, не оставить меня скорейшим уведомлением. В каковой надежде с истинным моим наивсегдашним почтением и совершенной преданностию имею честь быть…

Федор Ушаков

Письмо Ф. Ф. Ушакова С. М. Телесницкому об установлении нового государственного управления на Ионических островах

28 июня 1800 г.

Милостивый государь мой, Степан Михайлович!

За исполнения ваши по должности и за попечительное старание о спокойствии острова Занте от бунтующих наичувствительнейше вас благодарю. Касательно же изволите писать ко мне, что вы доверенному от меня о учреждениях в островах порядка относитесь так, как к полномочному, – ему доверено от меня о потребностях по учреждениям в островах, а до вас оно нимало не касается, я заметил и из прежних ваших донесениев, но за множеством дел позабыл.

Ныне получено уведомление чрез полномочного министра, что государем императором все постановления об островах конфирмованы; и новый план внутреннего правления в островах опробован. Я и прежде получения сего писал к Николаю Александровичу[191] и к господину сенатору Аллебранту, чтобы отнюдь никаких перемен в правлении не делали, чтобы все примирить и кончить миром к спокойствию и тишине и возвратиться, а отнюдь с нашей стороны ни в какие перемены не входить и ничего вновь не учреждать.

А до получения плана считаю все должно остаться, как было, что сделано гран-консилиумом. Я не мешаюсь ни во что, но советую им лучше теперь не делать никакую расстройку, дабы не замешался кто в противность высочайшему положению. Старайтесь с своей стороны вы также примирить, чтобы было мирно и спокойно, а паче всего посылки в Санкт-Петербург с новой просьбою ни под каким видом предпринимать не следует, и из таковой посылки, кроме вреда, ничего быть не может.

Теперь должно непременно стараться по новому плану или положению помоществовать в том, чтобы он принят был с уважением и чтобы противу отнюдь никто и ни в какое помешательство против оного не входили. В прочем с наивсегдашним моим почтением имею честь быть.

Рапорт Ф. Ф. Ушакова Павлу I о вторжении французских войск в Италию и о тяжелом продовольственном положении эскадры

2 июля 1800 г.

После всеподданнейшего донесения моего вашему императорскому величеству, июня 2-го числа чрез Константинополь отправленного[192], в Италии последовали величайшие перемены: наместник королевский принц Декасеро, в Неаполе находящийся, письмом своим от 20 июня с[его] г[ода] с нарочно присланным ко мне кабинет-курьером уведомил меня: французы вновь великими силами вошли в Италию, происходило самое кровопролитное сражение между Турином и Тортоною, на котором австрийцы потерпели величайший урон и последствием оного было перемирие, заключенное на самых печальных для Италии кондициях, ибо уступлены французам Миланская провинция, Туринское королевство и Генуэзская область, которая австрийцами упразднена в 24-е число июня по завоевании оной столикими трудами. Таковые важные неприятные происшествия, кои происходили в Вышней Италии, и обыкновенная неверность французов, привыкших поступать военными хитростями и пользоваться изменами, по справедливости заставляют опасаться о[б] участи и Нижней Италии, угрожаемой новыми опасностями и нашествиями, которые могут там французы предпринять, а особливо на землях его сицилийского величества.