Святой

Я не отвечаю, замахиваясь на Гейба так сильно, как только могу. Ему удается увернуться от моего кулака в перчатке, и он танцует вне моей досягаемости. У нас есть еще один свободный день в спортзале, и каким-то образом я позволила этому придурку убедить меня боксировать с ним. Я думаю, что часть меня просто увидела в этом возможность выплеснуть пар, который все еще кипел во мне из-за тупой задницы Лиама.

По общему признанию, Гейб довольно хорош, но я лучше. Сначала я подумала, что он сдерживается, возможно, слишком боится причинить мне боль, но сейчас он не сдерживается. Я получила несколько попаданий, а он еще ни одного не получил. Обычно я не склонна к насилию, но когда участник готов, это может быть чертовски катарсическим, выбить из кого-то дерьмо. Я застаю его врасплох левым апперкотом, от которого он отшатывается назад. Он качает головой, без сомнения, ошеломленный ударом, но затем улыбается мне, его взгляд сверкает, как будто он проводит лучшее время в своей жизни.

— Черт возьми, как жаль, что Сэйнт не позволяет тебе присоединиться к команде по боксу, — говорит он, качая головой. — Ты бы убила всех, и я имею в виду, что в стране всего пять других команд, так что ты могла бы повсюду таскать свою деревенскую задницу.

Я замираю и недоверчиво смотрю на него, мои мысли возвращаются к первой половине того, что он сказал.

— О чем, черт возьми, ты говоришь? — Требую я. — Сэйнт не имеет к этому никакого отношения.

Гейб пожимает плечами и проводит перчаткой по своим мокрым от пота рыжим волосам.

— И так, дело в том, что я спросил его, не попытается ли он уговорить тебя присоединиться к команде. Знаешь, раз уж вы двое сейчас трахаетесь и все такое.

Мои щеки мгновенно загораются красным. Я на мгновение закрываю глаза, чтобы собраться с мыслями.

— Хорошо ... Так что же случилось потом?

Он медлит с ответом, и у меня такое чувство, что он боится, что я ударю его, как только он скажет то, что собирается сказать.

— Ну, ему не понравилась эта идея. Сказал мне, что он откажет тебе, если ты решишь присоединиться.

— Что?

Моя кровь леденеет в жилах, и меня переполняет ярость.

— С чего он взял, что у него будет право голоса при принятии решения?

Гейб снова пожимает плечами. Он всегда пожимает плечами, как будто ничто из того, что ему говорят, на самом деле не может прилипнуть, и просто скатывается с его плеч, как вода.

— Я думаю, это потому, что ты теперь его, и он не хочет, чтобы другие парни прикасались к тебе или портили твое красивое личико.

Я собираюсь оторвать ему яйца. Вот что я собираюсь сделать. Я собираюсь выследить Сэйнта и убедиться, что вся эта чертова линия Анжеллов закончится на нем.

Гейб, должно быть, способен прочитать мою ярость, потому что он делает осторожный шаг назад и поднимает руки, как будто отгоняет дикое животное.

— Теперь, держись, Эллис, не втягивай меня в неприятности ...

Я перестаю слушать и поворачиваюсь на носках, чтобы выйти из комнаты. Я срываю перчатки и бросаю их на пол, когда выхожу за дверь, намереваясь найти Сэйнта и надрать ему задницу. Гейб не пытается остановить меня, что очень умно с его стороны.

Сначала я иду искать его в тренажерном зале, где он обычно проводит наши бесплатные занятия. Однако его там нет, поэтому я врываюсь в главный спортзал, думаю, он может играть в баскетбол с кем-нибудь из других парней. Не повезло.

Где, черт возьми, он может быть?

Повинуясь прихоти, я решаю проверить раздевалки и направляюсь прямо на сторону мальчиков. Поскольку все остальные заняты занятиями, я не ожидаю наткнуться на какую-нибудь голую писю, поэтому я прохожу в дверь, не колеблясь и не потрудившись постучать.

Я останавливаюсь как вкопанный, когда сразу же слышу голоса. Внимательно прислушиваясь, я понимаю, что узнаю их обоих. Сексуальный глубокий баритон Сэйнта звучит низко и сердито, и его время от времени прерывают жалкие всхлипы и сопение самой Дьяволицы.

Что Лорел здесь делает?

Я пробираюсь вглубь комнаты, вдоль ряда зеленых шкафчиков, следя за их разговором. Похоже, идет довольно жаркий спор. Я останавливаюсь в конце ряда и на мгновение прислушиваюсь.

— Это не подлежит обсуждению, Л, — рычит Сэйнт.

— Но ... но ты не можешь этого сделать! — Лорел отвечает отчаянным тоном.

— Твой отец все это продумал, он хочет, чтобы ты убедился ...

— Мой отец не контролирует мою жизнь. Ты должна знать это лучше, чем кто-либо другой.

Я закатываю глаза, понимая, что они спорят о проблемах богатых людей. Вероятно, это была одна из тех нерегламентированных, организованных брачных ситуаций, когда отец Сэйнта решил, что сейчас семнадцатый век, и он сам выберет своему сыну жену. Лорел была бы той, кого он счел бы достаточно достойной, чтобы приковать к Сэйнту на всю оставшуюся часть их жалкой жизни.

Поскольку не похоже, что они спорят о жизни и смерти, я выхожу из своего укрытия и прочищаю горло.

Сэйнт и Лорел удивленно поворачиваются ко мне, но ее глаза превращаются в острые щелочки, как только она понимает, что это я.

— Какого хрена ты здесь делаешь, благотворительная крошка?