Святой

Как только он надевает брюки, начиная одевать свою рубашку. Когда он натягивает ее через голову, пряча от меня свой восхитительный торс, я решаю быть смелой.

— Расскажи мне что-нибудь о себе, — прошу я.

Он смотрит на меня, приподнимая одну бровь. — Например, что?

Я пожимаю плечами.

— Что-то настоящее. Я уже знаю много дерьма. Дай мне что-нибудь существенное, чтобы я могла притвориться, что ты человек, а не этот бог, которому клянется твой фан-клуб.

Он смеется над этим. Я обнаружила, что мне нравится смешить его, хотя я никогда не слышала, чтобы он полностью терялся в юморе, как это делают другие люди.

Проводя рукой по своим густым золотистым волосам, он бормочет:

— Что-то настоящее, да?

Опустив руку, он спрашивает: — Почему ты хочешь что-то знать обо мне?

Я перекатываюсь на спину и некоторое время смотрю в потолок своей комнаты, обдумывая, как ему ответить.

— Наверное, я хочу верить, что в тебе есть нечто большее, чем отличный секс и личность мусорного бака?

Он снова смеется, а я прячу улыбку, ложась на живот лицом к нему и подпирая голову руками.

— Да ладно тебе. Дай мне что-нибудь. Это не должно быть чем-то важным.

Он почесывает подбородок, изучая меня несколько мгновений, и я начинаю думать, что он может отклонить мою просьбу. Что мне тогда делать? Перестать с ним спать?

Вероятно, не потому, что все склонны к слабости и ночным ошибкам в суждениях.

Но я все равно надеюсь, что он мне что-нибудь даст.

Несколько мгновений проходят в тишине, и я начинаю думать, что он собирается оставить меня жалеть о своём вопросе.

Затем…

— Я страдаю бессонницей.

Я задерживаю дыхание и оживляюсь.

— Правда?

Его голова двигается вверх-вниз.

— Да. Я могу целыми днями не спать. Это раздражает.

Это ужасно для него, но я так рада, что он рассказывает мне что-то настолько личное о себе. Интересно, кто еще знает? Лорел? Он никогда не остается на ночь со мной, но оставался ли он с ней?

Почему эта мысль вызывает укол ревности, пронзающий мою грудь? Я не завидую их отношениям. Что бы это ни было, я уверена, что это был ядовитый беспорядок.

Но ты можешь ревновать к их близости.

Тупой гребаный внутренний голос.

— Я люблю музыку.

Я таращусь на него. Он говорит мне больше? Я думала, то что он сказал мне про бессонницу, будет максимумом.

— Какой стиль ты любишь? — спрашиваю я.

Он пожимает плечами.

— Я не привередлив. Мне нравятся все стили.

— У тебя есть любимая группа или певица?

— В данный момент? Вероятно, «Сильно Подозреваемый» или «Двадцать Один Пилот».

Я бы не назвала его поклонником ни того, ни другого. Прямо сейчас он сводит меня с ума.

— Любимые песни? — тихо спрашиваю я, и он, кажется, на секунду задумывается об этом, прежде чем почесать затылок.

— Я думаю, «Лидия и язычники». И так-же «никогда не забываю лица».— Этот последний лакомый кусочек произносится тихим голосом, который звучит немного ... опасно.

— Я полагаю, что это может быть полезно для тебя, когда ты возглавишь компанию своего отца.

Тень пробегает по его лицу, и на мгновение мне кажется, что я сказала что-то не так. Однако в следующую секунду он хватает свою рубашку и стаскивает ее обратно.

— Что ты делаешь? — спрашиваю я, когда он направляется ко мне. От его взгляда по мне пробегает дрожь. Он снова голоден, я его добыча. Отталкиваясь от своего живота, я сажусь на задницу и отползаю от него.

Он хватает меня за лодыжку и тянет к краю кровати, затем наклоняется надо мной, положив руки по обе стороны от моей головы.

— Я передумал, — рычит он мне в губы. — Я не уйду. Если я не засну сегодня ночью, то и ты тоже.

На следующую день, ночью я уже почти готова отправиться в бассейн, когда стук в дверь застает меня врасплох. Нахмурившись, я пересекаю свою комнату в купальнике и открываю дверь. Я удивлена, обнаружив Сэйнта, стоящего с другой стороны.

— Что происходит?

Он прерывает, хватая меня и притягивая к себе в глубоком поцелуе. Втолкнув меня в комнату, он пинком захлопывает за собой дверь. Его руки повсюду на мне, когда он тянет, ощупывая мою грудь через купальник и дергая за промежность, чтобы она терлась о мою киску.

Я задыхаюсь и отрываю свой рот от его.

— Что ты делаешь? Я собиралась пойти в бассейн.

— Не сегодня, — рычит он, обхватывая мою задницу и поднимая меня.

— Что на тебя нашло?

— Ничего, — огрызается он, и я ни на секунду ему не верю.

— Но что-то вот - вот войдет в тебя.

Он бросает меня на кровать, раздевается догола и продолжает, пока мои ноги не начинает сводить судороги от того, как сильно я их сжимаю. Сегодня все по-другому. Все еще грубый, все еще удивительный, но я чувствую в нем какое-то странное отчаяние. Такое чувство, что он пытается отвлечься со мной, или потеряться в моем теле. Я не знаю, что его так взволновало, но я не осмеливаюсь спросить. Я знаю, что прошлой ночью мне действительно повезло получить от него столько, сколько я смогла получить, я не хочу испытывать судьбу, прося большего так скоро.