Святой Афон. Удел Богородицы

Выше Карули начинается Катунакия. Монах из кельи встречает паломников, не по обязанности, а по зову сердца и по присущему местным жителям гостеприимству. Обычное афонское приветствие: «Эвлогите» (Благословите), в ответ слышится: «О Кириос» (Господь благословит). Туристы показывают наверх и произносят понятное всем: «Атос» (Афон). Доброжелательность и открытость к гостям идет дальше простых слов, появляется традиционный для Афона набор угощений – стопка вкуснейшего ликера (часто анисового), специфически сладкий рахат-лукум и стакан холодной воды, которая даже для легкой прогулки-восхождения кажется наиболее подходящей.

Подъем на саму вершину горы входит как бы в обязательную программу паломника. Да и монахи – те же альпинисты: расстояние отмеряется не километрами, а часами. Путь наверх занимает 5–6 часов, спуск – чуть меньше. На высоте дует сильный и холодный ветер. Тропа едва заметна по темным от подошв камням. Последние пятьсот метров приходится карабкаться по довольно крутому склону. Вершина открывается внезапно: на небольшой площадке установлен железный крест, рядом – небольшая часовня. От холода сводит руки – это при том, что внизу тридцатиградусная жара. Порывы ветра разрывают облака, и тогда видна земля Афона с кажущимися отсюда игрушечными монастырями. Незабываемое мгновение! Ощущение беспредельной воли и поднебесного парения.

…Здесь, на Афоне, определить главную вершину легко. Святая гора все время перед глазами. Восхождение на нее для паломников и испытание, и ритуал, и обретение своей жизненной высоты. Вместе с вереницей мулов, нагруженных тюками и ящиками, от пристани, куда привозит все тот же кораблик со святым названием, по ступенькам поднимаешься до скита Святой Анны. Ступеньки вверх продолжаются и дальше. Утверждают, что это самая длинная в мире лестница. Мы досчитали до пятисот ступенек, потом сбились со счета. По пути попадались обихоженные роднички, каменные хижины, кресты. Отдыхали возле них и продолжали подъем. Уже по глинистой узкой тропе. Она то петляла между скал, то вилась по щебнистым осыпям, то ныряла в тенистые леса. Иногда обгоняли шустрые молодые крепкие паломники с огромными, набитыми современной туристской всячиной рюкзаками.

В метрах пятистах перед вершиной последний приют – часовня Панагия (греческое название Богородицы). Строение разделено на две половины: в одной – печь и колодец, в другой – ночлежка. Пол устлан циновками, матрацами, одеялами, старыми спальниками. Живи, ночуй, отдыхай, набирайся сил перед последним рывком к вершине. К ней ведут красные указатели, металлические стрелки, а то и просто пятна краски на камнях. Пошла полоса облаков. Последние могучие, чаще искривленные сосны. Далее – сплошной камень, светлый, словно выгоревший на солнце.

Часовня на склоне Афона

Сошли с тропы и рванули напрямик – торопились успеть до захода солнца. В некоторых местах склон был покрыт арчевником. Нога вывертывалась, соскальзывала с его крепких как железо веток и проваливалась в пустоту. Из трещин в скалах торчали пучки незабудок. Хотелось схватиться за них, подтянуться. Перед самой вершиной на одном из выступов во время короткого отдыха оглянулись и с высоты Афона охватили взором и мыслью все, что оставили внизу. Море слилось с небом. Были видны только верхушки островных земель – их озарял солнечный свет. Земные острова стали небесными обителями – приютами для ангелов и спасшихся душ. Здесь, на высоте двух тысяч метров, ты как будто примеряешься к существованию в другой ипостаси, заносишь ногу над священной чертой, за которой нет ни жизни, ни смерти, ни греха, ни спасения. А есть лишь вечный благовест, вечное ангельское парение… В какой уже раз приходит мысль, что высота на Афоне – понятие не столько географическое, сколько духовное.

Величественна горная вершина,
Которой было суждено
Стать Православию периной,
Открывшей в небеса окно.

Афона свет столбом сияет

И улетает плавно в небеса.
Безмерны этого земного рая
На голубой планете чудеса.