Святой. БОНУСНЫЙ ЭПИЛОГ

— Всего лишь еще несколько тестов.

Я качаю головой и выбиваю манжету для измерения артериального давления прямо у него из рук. — Скажи мне, где, черт возьми, Делейни. — Зейн смеется, прислонившись к стене, и когда я поворачиваю голову, чтобы посмотреть на него, я вижу слезы в его глазах. Сначала меня охватывает паника, но мой страх, должно быть, очевиден, потому что он улыбается.

— Она пошла домой принять душ. Перестань быть занозой в заднице. Пусть доктор проведет свои тесты, и, может быть, я верну ее сюда раньше.

Облегчение ошеломляющее. Она жива. С ней все в порядке. Она... все.

Кажется, проходит вечность, прежде чем они заканчивают тыкать в меня, как в какую-то лабораторную крысу, но, наконец, доктор делает шаг назад. Он говорит мне, как мне повезло, что я остался жив, и, помогая мне сесть, оставляет меня наедине с моими придурковатыми друзьями.

— Ладно. Я сделал то, что ты хотел. А теперь, ты можешь привести ее сюда?

Зейн ухмыляется. — Мы нетерпеливы, не так ли?

— Отвали и приведи сюда мою девушку, пока я не встал с этой кровати и не пошел искать ее сам.

Он закатывает глаза. — Ты не смог бы сесть сам, но ты собираешься встать и уйти отсюда прямо сейчас?

В отчаянии я пытаюсь пошевелиться, но почти каждая часть моего тела отказывается подчиняться. Как будто у меня нет сил пошевелить собственными конечностями. После жалкой попытки я со стоном падаю обратно на кровать.

— Хорошо, Ромео. Успокойся. Я напишу ей, — наконец говорит он мне и достает свой телефон.

Я скрещиваю руки на груди. — Поторопись.

Неудивительно, что я веду себя как маленький ребенок в разгар истерики, но прямо сейчас мне все равно. Единственное, чего я хочу, - это вернуть Делейни в мои объятия, где ей, черт возьми, самое место. Прошло слишком много времени с тех пор, как я мог просто обнять ее, и после ужасающего страха, что Кэл захочет ее убить, она нужна мне здесь. Сейчас.

Гейдж и Стоун занимают места по бокам моей кровати, показывая мне, как они рады, что со мной все в порядке — или, по крайней мере, настолько хорошо, насколько это возможно прямо сейчас, — но мое внимание сосредоточено на другом. У Зейна хитрое выражение лица, когда его большие пальцы танцуют по телефону. Когда он заканчивает, я поднимаю на него брови.

— Что ты сделал? — Спросил я.

Он прикусывает губу, чтобы скрыть свое веселье. — Возможно, из-за меня показалось, что ты умираешь.

Я не могу удержаться от смеха. — Ты придурок.

— Скажи мне что-нибудь, чего я не знаю.