Святой – Гарпун для акулы

Кнопки под пальцами Святого попискивали, словно угодившие в мышеловку грызуны. В записной книжке было два номера: квартирный и мобильник, установленный в машине. Святой решил попробовать дозвониться по второму, рассудив, что мафиози и деловых людей проще поймать на колесах.

Трубка отозвалась гробовой тишиной, но перед набором номера раздался щелчок, заставивший Святого насторожиться. В центре подготовки частей спецназа их обучали вешать "уши" – подслушивающие устройства на телефонные коммуникации противника, учили и методам противодействия. Щелчок – верный признак подключения "слухача" к линии. Но московская квартира слабо походила на фронтовой блиндаж.

Квартирный номер ответил:

– Алле, вас слушают.

Голос был незнакомым.

– Скуридин, это ты? – начал Святой без всяких церемоний.

– Кто его спрашивает? – вкрадчиво спросил неизвестный.

– Будьте так любезны, пригласите к телефону Владика! – не называя себя, настаивал Святой.

Неожиданно его ладони вспотели, и произведение хитроумных дизайнеров чуть не упало на пол.

– Скуридина? – переспросил невидимка с противоположного конца провода.

– Слушайте, не валяйте дурака! – рявкнул Святой так, что мембрана телефонного микрофона выгнулась дугой. – Мне нужен Владик. Немедленно! Понятно?

Трубка замолчала.

"А чтоб тебя! – мысленно выругался Святой. – Компания у Скуридина та еще. Наверняка какой-нибудь умственно недоразвитый амбал для наездов на коммерческие ларьки. Небось и слов-то знает "блин" да "в натуре", ну и матерные еще".

Пауза сменилась серией звуковых сигналов, словно к телефону присоединили детскую игровую приставку. Кто-то еще выходил на линию.

– Дмитрий Николаевич? – спросил другой голос властным прокурорским тоном.

– С кем я разговариваю? – просипел Святой. – Откуда вам известно мое имя?

Невидимый собеседник не стал произносить банальных фраз, а сразу взял быка за рога. Он отчеканил:

– Капитан Федеральной службы безопасности Лапин.

Дмитрий Николаевич, оставайтесь на месте. Через полчаса за вами приедет машина, бежевая "девятка". – Капитан назвал номер. – Можете подождать у подъезда.

– Капитан… – потерянно протянул Святой, чувствуя, как одеревеневший язык царапает небо, – какая машина?

– Бежевая "девятка", – бесстрастно повторил тот.

– А собственно…

– Извините! – вежливо, но твердо прервал его офицер ФСБ. – Я не уполномочен отвечать на вопросы. Пожалуйста, не создавайте дополнительных проблем наружному наблюдению, не предпринимайте необдуманных действий. Голос эфэсбэшника смягчился. – Советую принять грамм пятьдесят водки. Тонизирует и нервы успокаивает.

Линия разъединилась, а Святой продолжал вслушиваться в короткие гудки. Затем он встал, допил коньяк из горлышка, дабы не осквернить Лиин музей хрусталя и фарфора, подошел к стене и, размахнувшись, саданул в нее кулаком.

Звук удара глухим эхом прокатился по квартире.

Мокрый Серегин, вынырнувший из ванны, ошалело смотрел, как его командир боксирует со стенкой.

***

Длинный коридор, по которому вели Святого и Николая, предваряла табличка: "Проход по этой линии воспрещен". Провожатые – поджарые парни с незапоминающейся внешностью, одетые в отлично сшитые костюмы, предупредительно подсказывали:

– Поверните налево… Прямо… Сейчас свернем налево…

Осторожно, не оступитесь, здесь порожек.

– Гуманисты, – отчетливо произнес Серегин, стараясь вызвать ответную реакцию у парней, но они оставались железобетонно невозмутимыми.

В голове у Святого был настоящий сумбур.

"Если это не арест, то что? Водитель и напарник козыряли удостоверениями ФСБ, за нами велось наружное наблюдение… Как там – "вы под колпаком у Мюллера"… Куда привезли? Черт, ребята знали каждый наш шаг"!

Двери в коридоре были помечены только номерами, никаких фамилий, званий, должностей.

"Объект режимный, строго секретный. Пять раз проверяли документы, видеокамеры визуального слежения на каждом углу, вышколенная охрана, профессиональным взглядом спецназовца подмечал Святой. – Оружие у охранников новое, похожее на израильский "узи"… Серьезная контора…

Сколько же КПП было на въезде? Порастерял навыки…"

Просторный кабинет, освещенный лучами летнего солнца, был пуст. Непритязательная, без излишеств, обстановка, по-видимому, должна была настраивать посетителей на деловой лад. Вдоль стен вытянулись пластиковые стеллажи под мореный дуб, заставленные рядами книг. Ближе к окну стоял самый обычный канцелярский стол с придвинутым стулом. На стене в тонкой металлической раме висела репродукция с березками и церковью – типичный ширпотреб с Арбата или с Измайловского вернисажа. Паркетный пол был устлан зеленой ковровой дорожкой.

– Присаживайтесь! – Провожатый Святого отодвинул стул от стола. – А вы, пожалуйста, пройдите с нами! – Кончиками пальцев он прикоснулся к локтю Серегина.

Того передернуло, как от удара током.

– Обязательно, что ли, нас разделять? – спросил Николай и метнул на своего Вергилия гневный взгляд.

– Пожалуйста, пройдемте! – настаивал тот.

От их казенной вежливости Святого подташнивало. Она была искусственной, какой-то резиновой.