Святой – Гарпун для акулы

– Заступник, – смягчившись, проворчал Пирогов. – Сходи в санчасть. Ишь как бровь раскровянил. Штопать придется. Новиков, в следующий раз новую методику на мне опробуй. Я тертый калач, а курсантов калечить брось…

Инцидент не был предан огласке. Негры хранили молчание, подполковник делал вид, что ничего не произошло.

Жоаким подлечился в санчасти и вышел оттуда совершенно умиротворенным и спокойным. Он больше не пытался провоцировать Новикова, а, напротив, демонстрировал уважение и полную покорность инструктору, отделавшему его.

Арсенал центра, укомплектованный практически всеми образцами мирового стрелкового вооружения и боеприпасами к ним, пополнялся чуть ли не каждый день. Сюда доставляли даже оружие, которое только-только начинали испытывать.

На полигоне Виктор первым опробовал винтовку "страйкер", разработанную как оружие для борьбы с терроризмом и применения в специальных операциях, с закрытыми глазами мог разобрать штурмовую винтовку "Р-5" – модифицированный вариант израильской "галил" с прикладом, специально удлиненным для здоровяков-солдат, высокорослых наследников гордых буров. В центре имелся и новенький, с иголочки, ручной пулемет "СС-77", только что поступивший на вооружение армии ЮАР.

– Что у нас за страна! Тратит такие средства на тех, кто только вчера с ветки слез! – не выдерживал Новиков. От возлияний Миши Сурова Виктор успел отвертеться. – Стрельбы через день, ночные выезды на полигон! Я понимаю, готовят элитных солдат! А ко мне во взвод присылали ребят из учебки, так они всего два раза из "калашникова" – то стреляли.

– Ни макарон, ни патронов, – скорбно вздыхал осоловевший Миша.

О, великие полководцы прошлого! Если бы вы слышали афоризмы, которые приписывал им захмелевший переводчик, то дружно перевернулись бы в гробах!

Суров громоподобно отрыгивал, лез ногой в таз, проверяя, как охлаждается "Козацкий напий", и затягивал похабные песни, стараясь взять ноту повыше. Утром он скатывался с кровати, бежал в ванную глотать воду из-под крана, а вернувшись, заискивающе заглядывал в глаза Новикову:

– Очень куролесил ночью? Прости, Виктор! Сломленный человек, жертва мирового противоборства социализма и капитализма…

После каждого ночного буйства Суров закутывался в одеяло с головой, отворачивался лицом к стене и засыпал.

Сон его был беспокоен. Он всхлипывал, скрежетал зубами, бормотал проклятия, адресованные кому-то невидимому.

Новиков, повинуясь привычке, от которой не отказывался даже в Афгане, перед сном читал. В библиотеке центра помимо специальной литературы имелись малотиражные издания по этнографии, истории и другим областям человеческих знаний. Книги были совсем новенькие: по всей видимости, их не часто брали в руки.

А между тем в строгих, неброских брошюрах Института востоковедения Академии наук СССР, в дневниках русских офицеров, путешествовавших по Центральной Азии и Туркестанскому краю, находил он ответы на многие вопросы о самой долгой и едва ли не самой бесславной войне в истории России.

В душе старлея закипала крутая волна.

"Неужели никогда не наступит предел глупости? – с тоской думал он. Неужели мы ничему не научимся?! Какие идиоты поставляли Брежневу информацию о народной революции, о ростках социализма? Зачем штампуем террористов и диверсантов, которые расползутся по всему миру?

Устроят переворот в отдельно взятой стране, назовут его революцией и пригласят нас штыками поддерживать так называемую власть народа. Карусель завертится по новой. Нацепишь ты, Виктор Новиков, "АКС", подсумок с гранатами и ать-два – вперед!"

Он был уверен – остальные офицеры в глубине души задают себе те же вопросы. Ради чего они сражаются, подставляют себя под пули, годами не видят родных?

Да, кое-кому просто нравится убивать. Убийство – психологический наркотик. Только когда последний вздох вырывается из подрезанного горла жертвы, убийца и может, подобно Фаусту, воскликнуть: "Остановись, мгновенье, ты прекрасно!"

Виктор отличал таких людей внутренним чутьем, почти физически ощущал, как от них исходит леденящий холод.

Среди инструкторов центра подобных монстров не было.

Новиков считал это парадоксом. Ведь убийство – неотъемлемый элемент работы солдата, тем более спецназовца.

Своими сомнениями он поделился во время контрольных стрельб с подполковником Пироговым. Старый вояка смачно сплюнул, пригладил седой ежик волос и сказал:

– Закрученно мыслишь, старший лейтенант! Из училища тебя не выгоняли?

– С отличием закончил… Почти…

– Странно. У нас не любят сложных вопросов. Я тебе по своему разумению растолкую. – Подполковник наморщил лоб. – Убивать для нас – необходимость. Так?

– Да, конечно!

– Но если начинаешь кайфовать от этого дела, то ты – покойник!

– Расшифруйте, товарищ подполковник.

– Психи сами себя под монастырь подводят! От ножа ты как спасаешься?

– Блоком. Упреждающим ударом.

– От пистолета?

– Попробую выбить…

– Правильно, Новиков. Но если есть возможность и долг позволяет, лучше убежать. Басни про храбрецов без страха и упрека оставим для дебилов…

– Оставим, товарищ подполковник…