Святой – Гарпун для акулы

"В принципе он правильно поступает! – думал Святой. – Никому мы не нужны, кроме родных. Выжмут человека как лимон и выбросят! Так всегда у нас было, веками… Что за страна!"

– БРДМ поставьте на подъездной дороге и у холмов! – распорядился взводный, обходя с сержантом свои новые владения.

– Пульнуть можно? – спросил Голубев и стал осматривать невеселый пейзаж.

– Зачем?

– Пристрелять пулеметы! Патронов в бункерах полно.

Россыпью валяются! – сообщил он командиру.

– Успели залезть! – с деланным недовольством отметил Святой. – Серегин, проныра, небось нос свой сунул?

– Он самый! – нехотя подтвердил сержант. Атмосфера складов расслабляюще подействовала и на безупречного служаку Голубева.

– Скажи ему, пусть не шныряет где не следует!

Святой рукой смел пыль с бока бэтээра. Машина с облупившейся краской и снятым вооружением предназначалась для ремонта.

– Досталось ей! – вздохнул сержант и сунул кулак в отверстие с оплавленными краями.

Оно зияло у задней части машины примерно в метре от колеса. Святой погладил черные, с сизоватыми разводами края дыры.

– Кумулятивный снаряд! Кто был внутри – погиб. Высокотермическая травма с тотальным обугливанием тела…

– Чего? – переспросил сержант.

– Обуглились люди от взрыва. В диагнозе так пишут.

Спецназовец успел забраться на броню и хотел заглянуть внутрь, но после слов командира отпрянул, как будто мог увидеть головешки человеческих тел, навечно застывшие в недрах бронетранспортера.

– Притащили на переплавку братскую могилу, – продолжал Святой. – Зачем? Его бы на мраморный постамент под окнами Кремля поставить или вместо памятника на могилу этого маразматика с бровями… Ладно! Пошли, Василий!

Он поспешил отойти от бэтээра. Слишком остро напоминала обгоревшая машина о недавнем прошлом.

– Воины здесь паршивые! – с чувством собственного превосходства сказал сержант, шагая через груды ржавого мусора. – Алкаши и наркотня…

– Не задирайся с ними, – посоветовал Святой и чуть было не налетел на очередную груду металлолома. – Народа мало, а территория вон какая! С кем охранять? Поаккуратнее с сослуживцами. Знаю я вас, морды чистить начнете!

Говори – не говори.

– На Ваньку Ковалева прыгали! – доверительно сообщил Голубев. – Пайку съели, тарелки собрали, и самый борзой подкатил. Говорит: "Ты, молодой, посуду помоешь!" Ремень на яйцах болтается, пряжка дугой выгнута, а сам смердит! – Сержант зажал нос пальцами. – После призыва, наверное, ни разу не мылся. Ковалев спокойно, как удав, посуду принял, в бачке выполоскал. Мы сидим, молчим, ждем продолжения концерта. Знаем – Коваля просто так не обломаешь. Он тарелки аккуратненько стопкой сложил…

А шобла жлобская аж заходится: "Десантуру наказали! По струнке у нас ходить будут!" Ну а Иван-то руки полотенцем вытер и бак с помоями подхватил. Бак здоровенный, литров на пятьдесят. Деловой этот остолбенел. Стоит, глаза таращит, как Ванька бак волокет! Он ему этот бачок на калган и надел. – От восторга сержант прихлопнул ладонями по бедрам. – Уделал чмошника!

Святой отвернулся и усмехнулся так, чтобы не видел Голубев. Поступить подобным образом подсказал Ковалеву неписаный кодекс чести Советской Армии. Не дать отпора означало унизиться перед охламонами лейтенанта Кучаева.

Безжалостное мироустройство солдатского быта незыблемо, и Рогожин не пытался изменить его.

– Шобла к Ковалю рванула… – продолжил эпопею сержант.

– И вы их наказали, – укоризненно покачал головой Святой. – Неуставные взаимоотношения… Ох, головорезы!

Не будет у меня спокойной старости.

– Страшно наказали, товарищ старший лейтенант! – подтвердил худшие опасения Святого Голубев. – Летали по столовой.., как мотыльки! Дистрофия алкогольная! Ни одного настоящего пацана! Повырубались моментом!

– Вернемся в часть – отправлю на "губу"! – вяло пригрозил командир – Ко мне уже прибегал их старшина, жаловался. Ты думал, я не знаю? – без особого энтузиазма входил он в роль Макаренко. – Групповая драка! Позор! Кому вы там пять зубов высадили?

– Жлобу, что на Коваля прыгал, – понуро басил Голубев.

– Сержант, обуздайте своих подчиненных! Мы на боевом задании, внушительно произнес Святой. Не выдержав собственного назидательного тона, взводный прикрыл рукой улыбку. – Парня не обварили кипятком?

– Вроде нет! Он после душа еще дергался на Ваньку, а как зубы повыпадали, успокоился. Авитаминоз, я так считаю! – авторитетно поставил диагноз доктор с лычками на погонах. – Кормят плохо, анашой балуются. Вот бивни и повыпадали. Ковалев его легонько хлопнул по губешкам.

Я свидетель! – Голубев выпятил грудь, изображая готовность защищать братуху-спецназовца где угодно и перед кем угодно.

– Герой! – прокомментировал Святой и снова стал изучать вершины холмов.

Укрепился Рогожин на складах основательно.