Святой: гарпун для Акулы

— У тебя, командир, ничего не возьму. Ты ведь нас приютил! У других солдат куплю! Нет проблем.

Спокойная обстановка благотворно подействовала на беженцев. Мальчишки освоились и с разрешения командира помогали солдатам выполнять мелкие работы. Жена Кучаева нашла себе собеседниц, призналась женщинам, что уже третий месяц как беременна, а Ася висла на Голубеве, не отпуская сержанта ни на шаг от себя.

Святой в шутку обещал сержанту освободить его от караульной службы.

Обещание выполнить не пришлось…

* * *

— Вставай, Дмитрий! Да просыпайся же ты! — тормошила жена Кучаева старшего лейтенанта.

Утренний сумрак крадущимися серыми полосками света проникал в окна казармы. Святой что-то промычал и вновь натянул одеяло.

— Дмитрий, поднимайся! На третьем посту часовой исчез! — повторяла женщина как заведенная.

— Что ты мелешь? — пробормотал Святой. Смысл сказанного с трудом доходил до него.

— Часовой пропал! — истерически вскрикнула перепуганная женщина. — Мой побежал на третий пост, а я — к тебе!

Со вчерашнего дня часть солдат забрали в город на тушение пожаров, оставив для охраны складов половину взвода Рогожина и шестерых людей Кучаева.

— Министр внутренних дел республики усмирил Ош! — торжественно возвестил майор-милиционер, приехавший вместе с военными.

Пришлось сократить количество постов. Солдат оставили только у ворот, на вышках и по углам трапециевидной площадки объекта. Третий пост располагался в дальнем углу северной стороны. Здесь холмы расступались, образуя ложбину, выходящую в открытую степь.

Через ложбину вполне могла проехать большегрузная машина типа «КамАЗа» или «Урала».

Святого словно обдало ушатом холодной воды. Он сорвался с кровати и оттолкнул женщину в сторону.

— Взвод, подъем! — закричал старший лейтенант. — Всем подъем! Тревога!

Натренированный на опасность мозг заработал с предельной ясностью.

— Отделение Голубева — за мной! Второе отделение — к входам в бункеры! Остальные к воротам!

У раздвинутой досками колючей проволоки топтался Кучаев.

— А, Дмитрий! — словно нежданного гостя, упавшим голосом поприветствовал лейтенант. — Лаз проделали, и часовой пропал.

— Знаю! Благоверная твоя сообщила! В ложбине никого нет? Посылал проверять?

— Нет! — развел руками Кучаев.

— Серегин, Черкасов, бегом в ложбину, — скомандовал Святой, — Разрешаю стрелять на поражение! Эх, Кучаев…

— За мной! — крикнул командир и снял с предохранителя пистолет.

Уже на бегу десантники услышали, как за их спиной завелся двигатель машины, невидимой в молочном тумане.

— Прорываться будут на территорию! — прохрипел Голубев, бегущий рядом с командиром. — К бункерам лезут!

— Хрен им в зубы! Тут сам черт ногу сломит! — откликнулся Серегин.

Треск падающих столбов и визг лопающейся колючей проволоки заставили спецназовцев обернуться. Многотонный «Урал» с легкостью преодолел хлипкое заграждение и несся прямо на солдат.

Часовые на вышках не решались стрелять. В предутреннем тумане они не видели, где свои, а где чужие.

— К «бэшке» поехал! — возбужденно кричал Серегин. — По прямой к «бэшке»!

В бункере под литерой "Б" хранилось много добра: сотни ящиков мин к армейским минометам, снаряды, стрелковое вооружение.

— Своих не заденьте! — предупредил Святой. — Остальных можно в расход! Всю ответственность беру на себя!

Стреляйте без предупреждения!

" У входа в бункер стоял неподвижный «Урал». Водитель, молодой киргиз с красной повязкой, лежал, распластавшись на земле под дулом автомата спецназовца. Остальные солдаты, вжимаясь спиной в бетон, блокировали вход.

— Они внутри! — доложил сержант, командир второго отделения. — Не успели мы добежать! Двери взломаны, сунулись, а они стрелять начали!

— Сколько их? — спросил Святой.

— Не знаю, товарищ старший лейтенант…

Железная дверь бункера запиралась на обычный навесной замок, каких полно в хозяйственных магазинах. Вообще-то полагалось установить хитроумный кодированный запор, но до этого руки не дошли.

— Водилу мы заломали! — кивком указал сержант. — Штурмовать подвал без вас не рискнули!

— Там же взрывчатка! Мины сдетонируют — и всему складу хана! — истерически кричал лейтенант Кучаев.

От страха он позабыл про офицерский авторитет, его зубы выбивали чечетку, а мягкий покатый подбородок ходил крупной дрожью.

— Нельзя стрелять… — повторял Кучаев, холодея от одной мысли о последствиях взрыва.

Из-за бетонного выступа послышался голос Серегина:

— Да, если шарахнет, в городе стекла повылетают! А мы так точно воспарим в рай! — Привычка зубоскалить, похоже, не оставляла этого парня ни при каких обстоятельствах.

— Пойдете парламентером, товарищ лейтенант! — обратился он к Кучаеву.

Заикаясь от волнения, тот через силу пробормотал:

— По-по-чему я?

— Ничего другого придумать не мог? — шепотом упрекнул его Святой. — Стыдобища! Засмеют ведь солдаты! Голубев, варианты есть?

— Может, на ножи их возьмем? — выпалил сержант.

— Коридор шесть метров… — просчитывал шансы Святой. — Две ниши под электрощиты, человек в них спрячется!

В коридоре, по-моему, стоят ящики. Кучаев, ящики стоят?

— Не помню! — простонал совершенно раскисший лейтенант.