Святой Грааль. Во власти священной тайны

Как только эти мысли мелькнули в его голове, явился оруженосец, внесший меч. Ножны меча были испещрены тысячами отметин, рукоять была потерта, а клинок являл собой настоящее чудо. Хозяин вручил сей меч гостю и проговорил при этом: «Господин, я сражался этим мечом во многих битвах, прежде чем Бог уязвил мое тело раной. Пусть сей меч будет вам возмещеньем, если с вами здесь, в моем доме, поступили недостаточно учтиво. Где б испытать его вы ни решили, он вас надежно защитит в бою».

Когда по окончании трапезы Грааль торжественно унесли и прекрасные дамы вышли, Парцифаль увидел перед собой благообразного и сребровласого престарелого мужа, лежавшего на ложе в том самом зале, в который недавно приносили Грааль.

Затем повествование переходит в знакомое русло: Парцифаль вновь встречает Сигуну, которая упрекает его за то, что тот не сумел задать роковой вопрос, оказавшись в замке Мунсальвеш. Затем следует описание приключений, в итоге которых Парцифаль попадает к королю Артуру и знакомится с его рыцарями. Появляется таинственная дева, которую Вольфрам называет «колдуньей Кундри[87]». Проклятья, с которыми она обрушивается на Парцифаля, носят спириту-альный характер и изложены живым языком. Но вместо того, чтобы предупредить о пагубных последствиях его оплошности, когда он не смог задать вопроса, ставшего бы спасительным для Короля-Рыбака и его подданных, она принимается позорить и бесчестить самого Парцифаля и его род. Подавленный Парцифаль отправляется на поиски Грааля, и когда сэр Гавейн высказывает пожелание, чтобы Бог послал ему удачу, Парцифаль возражает:

«Бог? Да что там Бог! Если бы Он воистину был всемогущ, Он не попустил бы нам испытать подобного позора — не попустил бы, если бы это было в Его силах. Я служил Ему как верный Его вассал, надеясь заслужить Его милость… Но теперь я отказываюсь служить Ему. И если Он способен на вражду со мной, я готов ее принять».

Затем повествование переходит на приключения Гавейна. Он также отправляется на поиски Грааля (а не кровоточащего копья, как у Кретьена и его продолжателей). Эти поиски он предпринимает по поручению короля Фергулата; последний был побежден Парцифалем на рыцарском турнире и был вынужден дать клятву в течение года либо отыскать Грааль, либо предаться в руки Кондвирамур. Фергулат, ошибочно считая Гавейна убийцей своего отца, посылает его вместо себя в эти трудные и опасные приключения.

Когда мы встречаем Парцифаля в следующий раз, действие переносится в обитель отшельника, в которую удалилась Сигуна. Она спрашивает его, насколько он продвинулся в поисках Грааля, и герой рассказывает ей, как ему не терпится поскорее вернуться в Мунсальвеш. Тогда она берет назад свои прежние упреки в его адрес и говорит, что от нее буквально только что ушла Кундри, каждую субботу приносящая ей скудную пищу из замка Грааля. Парцифаль бросается за Кундри, но ему не удается найти ее следы; вместо этого ему встречается один из рыцарей, охраняющих земли вокруг замка Мунсальвеш. Парцифаль вступает с рыцарем в поединок и выбивает его из седла. Спустя несколько недель он встречает группу паломников, и те сообщают ему, что сегодня — Страстная пятница. Здесь мы в последний раз возвращаемся к оригиналу повести Кретьена, но у Вольфрама обмен репликами между Парцифалем и пилигримами более эмоционален:

«Сэр, я не ведаю, когда друг друга сменяют года, и не знаю счета дням и неделям. Посему имена дней — это для меня полнейшая загадка. Я верно служил Тому, Кого называл Богом, пока Его расположение не обернулась для меня жестокой немилостью; я и помыслить не мог, что встречу такой удар от Того, о Чьем милосердии мне столько говорили. Итак, я был лишен Его помощи.

Тогда рыцарь в сером отвечал: «Ты имеешь в виду того Бога, Коего родила Приснодева? Если ты веруешь в Его милосердие, веруешь, что однажды Он принял страдания ради нашего спасения, что мы и празднуем в сей день, то сегодня причина твоих скорбей — твои доспехи и оружие. Знай, что сегодня — Страстная пятница…»

У Кретьена Персеваль строго следует указаниям пилигрима, что приводит его в обитель его дяди-отшельника, и «следует далее путем своим, воздыхая о своих грехах, коими, как он чувствовал, он весьма прогневал Бога и коих теперь глубоко раскаивался». У Вольфрама атмосфера выглядит куда более мрачной:

«Если Он когда-либо был милостив к рыцарю, а рыцарю удалось заслужить Его расположение или если чьи-либо щит и меч удостаивались Его помощи; если воинская доблесть и Его помощь смогут избавить меня от скорби, если ныне — день Его особой милости, пусть Он поможет мне, если, конечно, Он в силах помочь… Если сила Божия проявляется в возвышении тех, кто способен повелевать конями и прочей живностью и, конечно, людьми, тогда я восславлю Его могущество. Если Божия милость способна на это, пусть Он направит моего кастильского скакуна по лучшей дороге к цели моих странствий. В этом воистину проявится Божье величие. Итак, вперед, раз Бог нас ведет!»