Святой Григорий Чудотворец, епископ Неокесарийский. Его жизнь, творения, богословие

В целом ряде выражений св. Григорий стремится показать теснейшее единение Сына с Отцом: Он в Нем есть и с Ним соединен непосредственно (§ 36: έν αυτώ ών καί πρός αυτόν άτεχνώς ηνωμένος); его Сам Отец всего соделал единым с Собою (§ 37: όντινα αυτός ό τών όλων πατήρ εν προς αυτόν ποιησάμενος), так что можно почти сказать, что чрез Него Отец выходит из Себя Самого, чтобы Себя Самого обнять (37: δί αυτου μονονουχϊ αυτός αυτόν έκπεριτών) [920]; Он — сущий в Отце Бог Слово (§ 38: ό έν αάτω θεός λόγος). Ясно, что св. Григорий стремится установить возможно теснейшее единение Сына с Отцом и ищет подходящих терминов для выражения своей мысли. To же самое наблюдается и в отношении настойчиво подчеркиваемого им равенства Сына с Отцом: Он один только может воссылать постоянные и непрерывные благодарения Отцу как за Самого Себя, так и за всех; так как Он есть Истина и Премудрость и Сила Самого Отца всего и к тому же еще Он в Нем и с Ним соединен непосредственно, то невозможно, чтобы Он или по забывчивости, или по недостатку мудрости, или по какой-либо немощи оставил Своего Отца без восхваления; Он один может совершеннейшим образом исполнить всю надлежащую меру приличествующей Ему хвалы. Тот, Кого Сам Отец всего соделал единым с Собою и, можно сказать, чрез Него выходит из Себя Самого, чтобы обнять Самого Себя, должен в совершенно равной степени почитать Его, как и Сам почтен от Него. Это именно, первый и единственный из всего сущего получил его Единородный, сущий в Нем Бог Слово. Однако в этих выражениях, обнаруживающих совершенно очевидное усилие св. Григория представить достоинство Сына возможно более возвышенным, все-таки просвечивает лежащая в основе субординационистическая тенденция, господствовавшая в окружающей св. Григория среде и невольно и его подчинявшаяся себе, хотя он, как видно из приведенных выражений, не чувствовал расположения к ней. Необходимо отметить, что в этом отношении символ св. Григория обнаруживает больше догматической определенности, особенно, если принять во внимание последующие части символа. Можно, конечно, предполагать, что в кратком символе не было места для более широкого раскрытия тех положений, какие высказаны в благодарственной речи; но более естественно допустить, что символ представляет плод более зрелой богословской мысли, испытавшей на себе отчасти и другие влияния.

Об отношении Слова к миру благодарственная речь говорит больше, чем символ. Он — создатель (δημιουργός), Царь, Управитель (βασιλεύς καί κυβερνήτης) и Попечитель (κηδεμών) вселенной, неисчерпаемый источник всяких благ, Предстатель (πρστατης) наших душ и Спаситель (σωτήρ); Он один может уврачевать наши немощи и восполнить наши недостатки; Он один может воссылать благодарения Отцу как за Себя Самого, так и за всех вместе и за каждого в отдельности.