Святой Григорий Чудотворец, епископ Неокесарийский. Его жизнь, творения, богословие

Хотя и вторая формула, при правильном и беспристрастном понимании ее, не заключала в себе никакой еретической мысли и как будто более отвечала бы установленному св. Григорием в символе отношению между Лицами Св. Троицы, однако он ввел и утвердил в своей церкви образ славословия, который свидетельствовал, что равночестность Лиц Св. Троицы при самом тесном единении Их была непоколебимым верованием просветителя Понта.

Если мы обратимся к определению общего характера триадологического учения св. Григория Чудотворца, то прежде всего должны отметить очевидную зависимость его от богословия Оригена как в терминологии, так и в отдельных понятиях и их сочетании. Это наглядно подтверждают те параллели из произведений Оригена, которые приведены нами при анализе догматического содержания творений св. Григория и которые непререкаемо убеждают в происхождении этих творений и прежде всего символа от этого ученика Оригена; при этом мы должны оговориться, что нами взяты только по возможности наиболее характерные места. Однако не менее очевидно и то, что в учении св. Григория о Св. Троице нет самого существенного, что характеризует богословские воззрения Оригена, — нет того специального отпечатка, которым запечатлена триадологическая система знаменитого александрийского учителя: термины те же, значение каждого в отдельности и в некоторых сочетаниях то же, а в результате вся триадологическая система получилась иного направления и иного содержания. Само собою понятно, что здесь не приходится сравнивать величественного научного здания, сооруженного Оригеном, со скромными трудами понтийского святителя, полагавшего свою жизненную задачу в иной области, где он и достиг значительных результатов, — речь может быть только о богословском направлении ученика по сравнению с его наставником. В этом отношении необходимо признать значительные уклонения св. Григория Чудотворца от Оригена: он взял из его учения только отдельные пункты, частные черты и терминологию, но оторвал их от той связи, в какой они были у Оригена, сообщил им иную окраску и связал их иным цементом, присоединив материал, которого не было у Оригена, — в результате получилась новая система на почве оригенизма; в ней не оказалось того научного духа, каким отличалась система Оригена, но за то она приведена была в согласие с церковным учением.

Здесь прежде всего необходимо отметить различие в общей постановке триадологического вопроса у св. Григория и Оригена, и в основной задаче, какую преследует тот и другой. В системе Оригена преобладает мысль о различии между Ипостасями Св. Троицы над представлением об их единстве [960]. У св. Григория, напротив, совершенно ясно стремление подчеркнуть и доказать единство и нераздельность божественного существа. Это стремление обнаруживается уже в благодарственной речи его Оригену, в которой должно было отразиться еще безраздельное воздействие Оригена: несмотря на неотрицаемые следы влияния субординационистических тенденций, св. Григорий проявляет нарочитые усилия найти подходящие и наиболее энергичные выражения для обозначения единства Сына с Отцом. Это же стремление ясно проходит чрез все части символа, где сначала устанавливается теснейшее единение по происхождению второго и третьего Лиц с первым, а затем решительно утверждается, что Троица — совершенная, неразделяемая и неотчуждаемая славою, вечностью и царством, что в Ней нет ничего созданного или рабского, но что она непреложна, неизменна и всегда та же. Наконец, в послании к Евагрию св. Григорий как в отдельных выражениях, так и в приведенных для доказательства своего положения сравнениях настолько решительно выдвигает момент единства, что как будто приближается к савеллианскому образу представлений.