Святой Ириней Лионский. Его жизнь и литературная деятельность

Несостоятельно учение гностиков о пустоте, кэноме, рассматриваемое и с точки зрения их взгляда на происхождение ее разных частей. Еретики, как известно, держались платоновского отчасти воззрения, по которому все существующее в мире является отображением, подобием эонов плеромы (у Платона — идей). Разбирая эти взгляды, св. Ириней прежде всего отмечает, что не велика честь для Бога или плеромы, вечных, неизменяемых, быть похожими на временные, преходящие вещи мира. Кроме того, в мире слишком много частей и видов,творений. Число эонов (30), во всяком случае, не может соответствовать количеству предметов и явлений мира. Среди людей, животных замечается большое разнообразие характеров, свойств. Одни люди добры, другие злы; одни твари ручные, другие дикие; одни полезны, другие вредны. Одни живут в воде, другие на суше, третьи в воздухе. Если все это отобразы горних эонов, то очевидно, что и среди последних должны существовать подобные же различия. Между тем гностики такого различия не допускают. В действительности, между тварями мира и зонами плеромы, говорит Ириней, не только . нет подобия, но они по природе своей противоположны друг другу, как вода и огонь, свет и тьма и т. п. Вещи мира телесны, сложны, скоропреходящи; зоны и по взгляду гностиков — духовны, неограниченны, необъятны (Гл. 7).

Нельзя утверждать вместе с еретиками и того, что земные вещи суть тени вещей горних. Горние вещи, эоны — духовны, а духовное не имеет теней; это составляет свойство лишь телесных, обладающих материей предметов. Но допустим, говорит св. отец, что есть тени и у вещей духовных. В таком случае земные предметы должны существовать вечно, как вечны горние вещи, дающие тень (Гл. 8).

Таким образом, с какой бы стороны ни рассматривать вымыслы еретиков о плероме и кэноме, они оказываются несостоятельными (Гл. 8, 2). Нужно поэтому, не мудрствуя, держаться того учения о Боге — Творце всего мира, какое предлагает Церковь. Это учение не только возвещено в Писании, проповедано Господом, апостолами и хранится у всех Церквей; его принимали древние, по преданию, от первого человека; о нем получали напоминание евреи через пророков; ему научались язычники через простое рассмотрение творений. Истина его свидетельствуется, следовательно, даже посторонними Церкви людьми. Между тем, лжеучение гностиков, ведущее начало лишь от Симона-мага или еще более позднейших валентиниан, остается без свидетельства; а представители его оказываются хуже язычников, богохульствуя против Творца своего (Гл. 9).

Нельзя, конечно, еретикам приискать подтверждения своим взглядам и в Св. Писании, хотя они пытаются сделать это, основываясь на неясных самих по себе притчах Господа и задавая загадочные, сбивающие неопытных вопросы (Гл. 10). Впрочем, подробное рассмотрение приемов гностиков в пользовании Св. Писанием и разбор приводимых ими в свою защиту текстов Ириней решил пока отложить (Гл. 11), а переходит к опровержению частных пунктов в учении гностиков о плероме (Гл. 12-19).

Прежде всего св. отец доказывает, что если даже стать на точку зрения валентиниан, то окажется, что тридесятица их страдает, с одной стороны, недостатком, с другой — излишеством. Недостаток проявляется в следующем. Гностики включают в число 30 Первоотца. Между тем, говорит Ириней, этого даже с точки зрения их учения нельзя делать, потому что Первоотец, как непроизведенный никем, нерожденный, необъятный, непостижимый, бесстрастный, ничего общего не может иметь с тварными, ограниченными, им произведенными зонами. Но в таком.случае в тридесятице уже не будет хватать одного члена; остается лишь 29 (Гл. 12,1).

Однако и это число нужно уменьшить. В сизигии с Глубиной, по учению еретиков, состоит Мысль. Мысли же не может быть без того, кто мыслит. Она и Глубина должны составлять поэтому не два, а одно лишь существо. Но от единой и нераздельной четы может произойти тоже лишь одно существо, а не два, «дабы не получилось непохожее на произведшее его». А в таком случае одно существо должны составлять не только Глубина и Мысль, но также Ум и Истина и далее — Слово и Жизнь, Человек и Церковь, т. е. должна получиться вместо восьмерицы лишь четверица (Гл. 12, 2). Впрочем, еретики не строго выдерживают своего взгляда на необходимость сизигии для эонов. Их Премудрость испытывает страсть и родит без соединения со своим супругом.· Таким образом, допускается у них и раздельное существование членов той или иной пары. Однако и это не спасает их положения. Все равно, их тридесятица и при подобном толковании должна быть уменьшена, так как к ней принадлежат необъединимые существа. Таковы Слово и Молчание. Всем понятно, что они противоположны друг другу. Где сказано слово, там нет молчания; где молчание, там нет места слову. Что-нибудь одно должно быть устранено из плеромы. Опять, следовательно, тридесятица разрушается (Гл. 12, 3-6).