Святой Ириней Лионский. Его жизнь и литературная деятельность

Но и в таком виде разбираемое основание не оправдывает надежд сторонников «Синтагмы». Вся сила этого доказательства заключается в сопоставлении содержания Апологии и Contra haereses. Но отсюда если и можно делать какие-либо выводы, то только лишь об отношении св. Иринея к последнему труду Иустина. Распространять же их на «Синтагму», рассуждая строго логически, мы не имеем права, так как это два различных сочинения св. отца..

Правда, судя по словам самого Иустина, в «Синтагме» также излагалась ересь Симона и даже, по-видимому, в более полном виде, чем в Апологии.[1684] Но утверждать, что сообщения поданному вопросу обоих сочинений одинаковы, нет оснований.

Да и зависимость св. Иринея от Апологии представляется сомнительной.

Как мы видели, все сообщение св. отца о Симоне Маге занимает четыре (§§ 1-4) параграфа главы 23, по русскому изданию почти полных три страницы (С. 86-88). Если сравнить его с тем, что говорится об этом еретике в Апологии, то окажется, что в последней нет ни передачи рассказа книги Деяний (8, 9-23) о Симоне, ни изложения учения еретика. Между тем сам св. Ириней отводит этим отделам значительное место. Повествование же книги Деяний занимает у него большую часть первого параграфа до слов: «Симон с большей ревностью принялся»,[1685] переводя на строки — около ¾ страницы, а изложение учения — почти целиком три последних параграфа, за исключением двух первых фраз § 2, т. е. всего около двух страниц. Более или менее сходными в обеих книгах являются лишь конец первого и начало второго параграфов, занимающие около 15 строк. Такая пропорция (сходного 15 строк, а отличного 2 ¾ страницы, т. е. около 100 строк) уже сама по себе колеблет мысль о зависимости Contra haereses от Апологии.

Однако рассмотрим сходные пункты. Тут говорится:

а) об искусстве волхвования, каким владел Симон Маг, Ь) о статуе, воздвигнутой в честь его, с) о признании его со стороны поклонников за существо высшего порядка и d) о Елене-блуднице, которую он всюду водил за собой. Но первое и третье сообщение имеются уже в книге Деяний апостольских. Этим источником и пользовался, очевидно, св. Ириней в данном случае. Что же касается двух остальных пунктов, то здесь при сходстве есть и значительная разница. Св. Иустин говорит, что на статуе была надпись: «Simoni Deo Sancto». Ириней об этой надписи умалчивает; а про Елену, наоборот, добавляет деталь, что она была выкуплена Симоном в Тире, финикийском городе,[1686] чего в сообщении Иустина нет.

При такой разнице в сообщениях можно ли говорить о зависимости Contra haereses от Апологии? Мы думаем, что отрицательный ответ более уместен.

В сообщении Иустина о Симоне в 26-й главе первой Апологии обращает на себя внимание надпись на статуе. Иустин читает ее: «Simoni Deo Sancto» = «Симону святому богу». В 1574 г: эта статуя была найдена, и в той именно местности, как определяет ее Иустин. По общему признанию, вновь найденная и иустиновская идентичны между собой. Но надпись на найденной читается несколько иначе: «Semoni Deo Sanco (или Sango), Deo Fidio Sacrum». Таким образом, в действительности имеется в виду не Симон Маг, а Семон Санк, бог договоров у древних сабинян.[1687]

Св. Иустин, значит, допустил ошибку. Но каким образом она могла произойти? Здесь возможны два предположения: а) или сам св. Иустин исказил надпись, или Ь) другие лица ввели его в заблуждение.[1688] Первое, однако, едва ли соответствует действительности.

Всего естественнее думать, что св. Иустин был введен в заблуждение другими. Но кто же они? Церковным христианам не было цели извращать смысл и чтение надписи. Остаются гностики-симониане. Они, по сообщению Иринея, считали Симона за бога (23, 1-2). Поэтому понимание в таком именно смысле надписи было вполне в их интересах. Тогда они могли сказать: «Смотрите, даже император и римский сенат считают Симона за бога. Значит, он и есть бог». Вероятно, они и истолковали в таком смысле надпись в своих сочинениях, и св. Иустин именно у них заимствовал сведения о Симоне Маге. Таким образом, вопреки общепринятому взгляду, считающему св. Иустина первоисточником сообщений об этом еретике и особенно о статуе, воздвигнутой в его честь, мы полагаем наиболее верным отнести их на счет самих еретиков, точнее, их сочинений, хотя бы, например, «’Απόφασις μεγάλη».[1689]

В таком случае нет никакой нужды сводить и сообщение Иринея о Симоне к Иустину: Ириней, очевидно, заимствовал свои сведения, с одной стороны, из Деяний, с другой — из собственных творений симониан. Таким образом, не Ириней пользовался сочинениями Иустина, а оба они имели источником третий труд. При таком предположении вполне объясняется и та разница, какая существует между Апологией и Contra haereses. Один автор заимствовал из сочинений еретиков одни сведения, другой — другие. Но потому же, конечно, и некоторое сходство сохраняется между обоими.