Святой хирург. Жизнь и судьба архиепископа Луки

Врачебные ошибки сегодня являются проблемой. В США от них умирают ежегодно около 100 тыс. человек. Их совершают даже известные врачи. Неточный диагноз, сопутствующие болезни, побочные явления – и человек уходит. А хирургу надо как-то жить дальше. И Лука показал как – с помощью молитвы и покаяния.

Помимо хирургии не забывал Войно-Ясенецкий и о преподавательской деятельности. Перед медицинским начальством он поставил вопрос о необходимости организовать курсы повышения квалификации врачей: «Идет война, и будет много раненых с тяжелыми ранениями в крупные суставы. А наши хирурги подготовлены только по общей хирургии. То есть нет врачей, обученных по лечению боевых травм костей и суставов. Значит, нужно учить, и учить быстро: лечить ранения крупных суставов и гнойной хирургии» (5). Такие курсы были созданы, и «хирург-консультант красноярских госпиталей» (как писал о себе в анкете Войно-Ясенецкий) два раза в неделю читал лекции. Кроме того, брал обучающихся на свои операции – ассистентами.

Деятельность профессора осложнялась тем, что в наскоро собранном штате госпиталя было немало грубых и непрофессиональных сотрудников. Хирург нервничал, случалось, даже выгонял ленивых помощников из операционной. Те жаловались, возникали разбирательства. Все это, конечно, отражалось на здоровье шестидесятипятилетнего врача. Все чаще давали о себе знать сердечная слабость и хроническое заболевание легких. К тому же в первое время он жил в весьма стесненных условиях. Как ссыльный, два раза в неделю был вынужден отмечаться в милиции. Ночевал в сырой десятиметровой комнатке, находившейся в крыле здания школы. Вход в нее был со двора. Обстановка самая скромная: железная кровать, письменный стол, кресло, два стула и несколько икон. На столе всегда лежали книги. Еда – урывками: трудно было находить эту самую еду, в больнице же врач не имел права питаться. Но Войно-Ясенецкий не унывал и в одном из писем той поры даже писал, что «полюбил страдание, так удивительно очищающее душу» (6).

Все изменилось к лету 1942 года, и это изменение было связано не только с завершением срока ссылки Войно-Ясенецкого. Начальство вдруг проявляет трогательную заботу об улучшении условий его работы, приказывает выдавать хирургу-консультанту завтрак, обед и ужин с общей больничной кухни. 1 июля 1942 года он поселяется в новой квартире. В конце августа выступает на межобластном совещании главных хирургов, где его встречают аплодисментами. Его начинают звать на статусные мероприятия. Так, на конференции хирургов военных госпиталей в Новосибирске восторженно принят его доклад о лечении огнестрельного остеомиелита.

Почему вдруг заинтересовались опальным хирургом? Только ли из-за его врачебной деятельности? Нет. Изменилась геометрия отношений советской власти и Церкви, и святитель, что называется, попал в струю. Московская патриархия с первых дней войны призывала к борьбе с оккупантами, выпускала патриотические воззвания. В то же время союзники по антигитлеровской коалиции не могли игнорировать требование общественности своих стран прекратить религиозные гонения в СССР, и большевикам приходилось считаться с этим. Архиепископ Лука, к слову, это прекрасно понимал: «Открытие церквей является вынужденным для советской власти мероприятием. Это сделано под влиянием и настойчивым требованием со стороны Америки, из политических соображений», – считал он (7).

На оккупированных территориях фашисты предоставили населению право открывать храмы и молитвенные дома. Это обстоятельство использовалось в пропагандистских целях. Советское руководство тоже хотело опереться на религию, прежде всего в деле повышения боевого духа солдат и укрепления патриотического сознания в тылу. Но у Сталина были и более масштабные планы: он намеревался использовать Русскую православную церковь во внешней политике. Она оказалась в поле его реставраторской деятельности, которой он начал заниматься с 1936 года, то есть с того момента, когда стал единоличным правителем при всей видимости коллегиальности. До церковной реставрации дело долго не доходило. И, может быть, так никогда бы и не дошло, если бы не война…

Историческая встреча в Кремле 4 сентября 1943 года И.В. Сталина с митрополитами Сергием (Страгородским), Алексием (Симанским) и Николаем (Ярушевичем) позволила значительно облегчить положение Церкви. Власти разрешили частично восстановить структуры Московского патриархата – открыть часть храмов, монастырей и даже семинарий, издавать официальный журнал Московской патриархии и наконец-то избрать патриарха. 8 сентября 1943 года состоялся Архиерейский собор, в подготовке которого архиепископ Лука принял непосредственное участие. Он не только составлял документы собора, но и активно переписывался с митрополитом Сергием. Он реально становится интеллектуальным ресурсом центрального церковного аппарата.