Святой Лейбовиц и Дикая Лошадь

«И поскольку дух молчания столь важен, разрешение говорить редко бывает даровано и лучшим ученикам, пусть даже они хотят вести благостный, поучительный, святой разговор».

Устав ордена св. Бенедикта, глава 6.

У Амена Спеклберда не было сил сопротивляться толпе, которая, как он ни упирался, к середине утра притащила его к папскому дворцу. И наконец, чтобы умиротворить и народ, и конклав, старый чернокожий отшельник согласился обратиться к кардиналам. Для этой цели умирающий кардинал Ри назначил старика своим специальным сотрудником на конклаве, ибо статус Спеклберда как кардинала т рес1оге, которым его наградил покойный папа, бывший его преследователь, многим казался сомнительным.

Через выбитое окно его провели на балкон, а через дыру в крыше спустили дополнительные корзинки с черствым хлебом и фляги с водой.

В зале присутствовало много писцов. Они были обязаны записывать все выступления на конклаве, которые предполагалось потом или издать, или изъять по желанию оратора, но те немногие, которые в самом деле выслушали его нескончаемую проповедь, потом клялись, что часть писцов просто спала и никто из них не удосужился точно записать всю речь. Но на первых порах выборщики слушали ее с неподдельным любопытством.

Старики в сельской местности рассказывали об Амене Спеклберде странные истории. Кое-кто говорил, что он бесшумно бродит но горам, в лунном свете меряет шагами тропинки и разговаривает с антилопами, духами гор, призывая к ним Христа. Другие видели его летящим в утреннем свете над вершинами деревьев; говорят, что в провале своей пещеры он содержит змей, хранит мумию какого-то старого еврея и там живет девушка-джин, которая умеет делать чудеса. Порой он посещал фермы местных поселенцев и вызывал для них дожди. Его мощь и сила не бросались в глаза. Он наложил заклятье на папу Линуса VII, гласила очередная история, который, будучи епископом Денверским, вынудил его уйти в отставку, и заклятье это заставило папу несколько раз во время его долгой болезни призывать Амена во дворец – то ли для того, чтобы снять заклятье, то ли чтобы справиться с болезнью, причина которой ставила врачей в тупик. (Чернозуб был свидетелем, как он превращался в кошку и обратно, но он первым был готов признать, что, хотя очки помогают видеть на расстоянии, причина, по которой он не носит их, заключается не в бедности, а в опасении, что таким образом он потеряет пронзительную ясность мистических озарений, с которой порой видит людей и предметы.)

Пещеру Амена посещали и еретики, и святые. Дети атеистов часто бросали камни в его двери и выкрикивали оскорбления, но тем не менее не подлежит сомнению, что кардинал Коричневый Пони часто навещал его, и Амен Спеклберд был исповедником многих видных грешников города. Беременные женщины приходили, чтобы он благословил их плод, и за небольшие приношения он мог посоветоваться с горными духами, отвечавшими за погоду даже на западных равнинах; призывая их именами святых, он консультировался с ними относительно лучшего времени для начала пахоты, уборки урожая или случки овец.

Но теперь этот старый чернокожий человек с разлохмаченной конной белоснежных волос говорил с кардиналами конклава, и его манера разговора была точно такой, с какой Чернозуб познакомился, когда каялся перед ним. Старый исповедник, который с предельным тактом выслушивал грешников, был куда менее тактичен, заставляя их ломать головы над парадоксами или мучая правилами грамматики.

Он раскинул свои длинные тощие руки, словно обнимая аудиторию.

– Отцы Церкви, почтенные лорды, перед вами стоит простой человек, у которого нет ровно никаких званий и который среди вас чувствует себя шпионом в стане врага. И проповедь эта адресована главным образом ему.

– Укажи его, отче! – встав, воззвал архиепископ Аппалачский. – Позовите приставов!

– Он истинно здесь, и на него не надо указывать, – сказал Спеклберд, взмахом руки останавливая торопыг. – Садитесь, пожалуйста. Он среди нас с самого начала и всегда здесь будет. Ведь он шпионит для Иисуса. На конклаве, во вражеском лагере.

Раздался приглушенный ропот относительно Святого Духа и апостольской преемственности, но быстро стих.

– Сидящий шпионом среди нас простак – это совесть. Совесть, у которой нет званий и постов. Она не делится на совесть кардинала и совесть нищего. Ею обладает и нагой мужчина, и нагая женщина.

Аббатисса Н'Орка вспыхнула, но Спеклберд не смотрел на нее.

– И в нем, и в ней – Отец дает рождение своему Сыну. Вот об этом голом простаке я и говорю, какое бы положение он ни занимал. Конторы спорят друг с другом. Звания ссорятся со званиями. Местные спорят с другими местными. Нужен ли простаку один-единственный папа, всеобщий папа? Освободите его от всех званий, от его конторы, от места происхождения и просите, чтобы Бог осенил вас, – выберите простого и чистого человека.