Святой (ЛП)

Она переводит дыхание. — И ты убиваешь там людей?

— Подожди, ты убивал людей? — Недоверие Саванны очевидно, но я не обращаю на нее особого внимания.

— Не намеренно. Бои, в которых я участвовал, были типа "убей или будь убитым". Иногда это случалось.

— Сколько?

Я резко сглатываю и отвожу взгляд. — Четверо.

Из глубины ее горла вырывается сдавленный стон, прежде чем она берет себя в руки. — В той комнате он сказал пять, "если вы включите первого". Кто был первым, Нокс?

Мои глаза находят Грейсона, и я поднимаю на него брови. Следующие слова — его и только его.

— Отец Саванны.

***

— Я иду! — Кричу я. Иисус, блядь, Христос.

Я открываю дверь с хмурым выражением лица, но как только я смотрю на зрелище передо мной, оно исчезает — вместе с моим кайфом. Грейсон Хейворт — Красавчик, как мне нравится его называть, — стоит на моем крыльце. Его одежда окрашена в темно-красный цвет, кровь покрывает почти каждый дюйм его тела. Ярость волнами исходит от его тела, когда он хватается за свои каштановые волосы.

— Что, черт возьми, с тобой случилось?

Он качает головой. — Мне нужна твоя помощь.

— Хорошо, давай просто отдохнем минутку.

— У меня нет времени расслабляться, Вон. Ты собираешься мне помочь или нет?

Я поднимаю руки в знак капитуляции. — Хорошо, хорошо. Что тебе нужно? Кроме проклятого душа.

Развернувшись, он идет к своей машине. — Ты должен помочь мне найти Крейга Монтгомери.

Монтгомери? Отец Саванны? Все становится на свои места. Крики, которые я слышал, исходили из ее дома. Полиция и скорая помощь, которые ранее заполонили улицу. Кровь покрывала практически каждый дюйм Грейсона. Ее отец бьет ее.

— Ты идешь или нет? — Нетерпеливо спрашивает он.

Я протягиваю руку назад и закрываю дверь. Это может закончиться только катастрофой.

Я сижу на пассажирском сиденье, пока Грейсон летит по дороге. Он совершенно непредсказуем, хотя я не могу сказать, что виню его. Я просто надеюсь, что он знает, что делает.

— Хорошо. Почему бы тебе просто не успокоиться, прежде чем убить нас обоих?

— Успокоиться? — Он недоверчиво лает. — Он избил ее так сильно, что разорвал ее гребаную селезенку! Он бы убил ее, если бы я его не остановил, и ты хочешь, чтобы я успокоился?

Пролетая повороты, я хватаюсь за чертову ручку на потолке. Я знаю, что чем больше я говорю, тем злее он становится. Какую бы миссию он ни выполнял, ничто не удержит его от этого. Надеюсь, он думает с ясной головой.

Когда мы подъезжаем к ржавому "Бьюику", мой взгляд падает на тень вдалеке. Нельзя отрицать, что это он. За эти годы я столько раз видел, как его пьяная задница, спотыкаясь, выходит из дома, что узнал бы этот силуэт где угодно.

— Ты был прав, он, блядь, здесь. — Грейсон выходит из машины и захлопывает за собой дверь. — Эй, мудак! Нам с тобой нужно поговорить.