Святой нашего времени: Отец Иоанн Кронштадтский и русский народ

Страх перед проклятием не был характерен только для русских или для православных, или же для малограмотных. Высокообразованная католичка в письме к о. Иоанну умоляла его освободить от проклятия, насланного на их семью одной родственницей, которая была когда-то «погублена» ее прадедушкой. Девушка отстояла три мессы, моля Бога о возмездии за свою поруганную невинность, и родственница опасалась, что возмездие может коснуться всей семьи^{358}. Короче говоря, для тех, кто толковал проклятие расширительно, оно было элементом общения с духовным миром, будь то искушения демонов или загробная жизнь. Несмотря на то что образованные и малограмотные люди описывают свое противоборство с бесами в несколько различных выражениях, совершенно очевидно, что по своей сути их переживания различались не слишком сильно^{359}.

Дефиниции здоровья

Здоровье было весьма расплывчатым понятием для корреспондентов о. Иоанна. Отчасти это объяснялось осознанием сокровенной связи между душой и телом. В письмах крестьян нередко рассказывалось о бедах и болезнях каждого члена семьи. Это демонстрирует как прагматическое желание авторов, чтобы письмо принесло максимальную пользу, так и их уверенность в том, что о. Иоанн сможет помочь почти в любой ситуации:

«Высокочтимый и дорогой батюшка прибегаю к стопам Вашим, призываю Ваши святые молитвы за мое семейство все оно больное. Дочь Агафия страдает припадками. Сын Николай страдает гемороем; занимается он рыболовством; и ему нет удачи, все убытки. Александр, Федор и Аким пьют сильно. Зять Иоанн плохо живет с женою, бьет ее, он ее перепугал и она больна. Надеюсь на милость Божию и Ваши св. Молитвы, что Господь не оставит меня многогрешного успокоит меня и простит меня Царица Небесная»^{360}.

В письмах находим примеры того, что поведение, заклейменное как греховное, считалось болезнью, которую необходимо вылечить, — так, мальчики-подростки часто просили помочь в борьбе с мастурбацией. Взрослые просили «исцелить» от прелюбодеяния^{361}. Таким образом, корреспонденты о. Иоанна не различали физические, психологические и религиозные пороки; все они были частью единого телесно-душевно-духовного целого.

Особенно отчетливо их представление об этом едином целом проявляется в отношении к психическим болезням, «одержимости» и алкоголизму. Несмотря на то что и в Православной церкви, и в русском языке понятия «духовно» и «душевно», охватывающие мир духовный и более широкий мир чувств и физических переживаний, различались, те, кто писал о. Иоанну, как правило, не проводили столь тонкого разграничения. Для большинства из них психические заболевания были скорее связаны с жизнью души и духа, а не с физическим недугом. По этой причине они чаще всего именно в случае психических, а не физических заболеваний были склонны связывать текущие симптомы с поступками, совершенными ранее.

В этом отношении показательны просьбы об исцелении от алкоголизма. О. Иоанн был одним из наиболее активных участников трезвенного движения в начале XX в.^{362} Его широко известные проповеди о вреде алкоголя были перепечатаны большим тиражом, переизданы сразу после его смерти, а затем в 1990-е гг.^{363} Поэтому следовало ожидать, что письма к батюшке с просьбами о вразумлении пьяниц составят внушительную часть всей корреспонденции. Тем не менее корреспонденты не всегда связывали его фигуру с исцелением от пьянства; он еще не уподобился святому Вонифатию, который «специализировался» на излечении алкоголиков. Из полученных о. Иоанном писем, связанных с проблемой пьянства, более 90 % поступило от жен или матерей, просящих за своих мужей и сыновей, четыре письма — от детей и только два — от самих алкоголиков. В письмах описывается пагубное поведение пьяниц: разрушение семьи, избивание жен и детей и т. д.

Однако наибольший интерес в данных письмах представляет то, что пьянство (как и другие виды болезней) воспринимается и объясняется в религиозных терминах. Даже когда женщины осознавали практические последствия пристрастия мужа и иногда просили о. Иоанна найти им такую работу, чтобы самостоятельно обеспечивать себя и своих детей, больше всего они беспокоились о душе мужа. Более того, они описывали алкоголизм как пагубную зависимость, «одержимость». Александра Тимофеевна Конашкина высказалась с особенной прямотой в письме от 3 августа 1901 г. Прекрасно отдавая себе отчет, что пьянство мужа приносит каждодневные страдания, она содрогалась при мысли, что он может оказаться слугою «врага»: