Святой нашего времени: Отец Иоанн Кронштадтский и русский народ

Даже в 1988 г. эта линия продолжилась в издании «Православие: словарь атеиста»: иоанниты в нем описываются как «фанатичные почитатели Иоанна Кронштадтского». Как отмечалось в словаре, «в нашей стране ныне сохраняются лишь отдельные представители этой реакционной группировки. Однако культ Иоанна К. усиленно раздувается т. н. русской православной церковью за рубежом, которая сделала его имя знаменем воинств, антикоммунизма и крайнего обскурантизма»^{927}. Таким образом, в глазах советских властей оппозиция коммунистическому режиму и почитание о. Иоанна означали иоаннитство; тот факт, что в 1908 г. их осудил Синод по чисто религиозным причинам, совершенно не принимался в расчет. В западных исследованиях советского времени иоанниты широко обсуждались в контексте других оппозиционных эсхатологических сект, таких как федоровцы, иннокентьевцы и имяславцы, хотя, как ни парадоксально, Юджин Клэй настаивает на их принадлежности православию. Поскольку особенности поведения, характерные для иоаннитов, растворились в эмигрантской среде, эмигрантские историки религии преуменьшали значение иоаннитов^{928}.

Канонизация Московским патриархатом отца Иоанна и ее последствия

Канонизация о. Иоанна Московским патриархатом поставила проблему перед теми иерархами, которые отчаянно стремились создать «политкорректный» образ пастыря. Принимая во внимание фантастически политизированные советские публикации предшествующих десятилетий, это было нелегко. Когда летом 1990 г. Московский патриархат канонизировал о. Иоанна, то и антисоветская позиция эмигрантского сообщества, и советские обвинения в адрес о. Иоанна одинаково не устроили составителей богослужебных текстов — в конце концов, их епископы и предшественники сотрудничали с советской властью. Тогда был найден остроумный выход — избегать любого открытого упоминания о политических воззрениях или пророческом даре о. Иоанна и создать свой образ святого. Подчеркивая его «русскость», идеологи Московского патриархата стремились показать свою географическую — и, шире, духовную — преемственность по отношению к о. Иоанну. Это обнаруживается в тропаре, сложенном ими в честь пастыря:

«Православныя веры поборниче, земли Российския печальниче, пастырем правило и образе верным, покаяния и жизни во Христе проповедниче, Божественных Таин благоговейный служителю и дерзновенны о людех молитвенниче, отче праведный Иоанне, целителю и предивный чудотворче, граду Кронштадту похвало и Церкви нашея украшение, моли Всеблагаго Бога умирити мир и спасти души наша».

Приведенный отрывок ярко контрастирует с «наднациональным» духом тропаря Русской зарубежной православной церкви, в котором подчеркивается всемирное значение о. Иоанна:

«Со апостолы изыде вещание твое в концы вселенныя, с исповедники страдания за Христа претерпел еси, святителем уподобился еси слово проповеданием, с преподобными; во благодати Божией просиял еси. Сего ради вознесе Господь бездну смирения твоего превыше небес, и дарова нам имя твое во источник предивных чудес. Тем же во Христе во веки живый, чудотворче, любовию милуяй сущыя в бедах, слыши чада твоя, верую тя призывающия, Иоанне праведне, возлюбленный пастырю наш»^{929}.