Святой праведный Иоанн Кронштадтский

Вскоре дело стало предметом тайного рассмотрения Малого Президиума – после других вопросов, и с участием представителя Петроградского райисполкома. 26 февраля датирован самый важный для нас документ за подписью самого Председателя Губисполкома, который следует привести целиком: «В секр. дело. М(алый) През(идиум Губисполкома). 26/II с. г. без занесения в протокол решено помещение гробницы Иоанна Кронштадтского замуровать и спустя два-три месяца гроб опустить ниже на два-три аршина, а пол над могилой забетонировать. 27/II 26. Ларионов».

Распоряжение Ларионова носило компромиссный характер и соответствовало представлению ГПУ. Оно предусматривало сокрытие мощей в два этапа, которые следовало осуществить в разное время – немедленно замуровать гробницу (что предлагалось ранее Петроградским райисполкомом, и что уже осуществлялось де-факто), но так, чтобы через два-три месяца ее открыть, перезахоронить гроб на большей глубине и забетонировать пол (что считал нужным сделать уполномоченный ГПУ А. Макаров).

Какие могли быть альтернативные варианты? Перевезти останки, как уже указывалось, означало создать новый очаг почитания Кронштадтского пастыря (в 1926 г., когда уже закрыто, например, большинство домовых церквей и несколько лет не возводятся храмы, сотрудник ГПУ всерьез боится постройки церкви над мощами!). Просто вывезти и уничтожить мощи власти, вероятно, боялись. Сестры не смогли помешать тому, что усыпальницу замуровали, но продолжали охранять ее. По словам послушницы Татьяны Щеголихиной, они «зорко стерегли честные святые мощи дорогого нашего батюшки Иоанна Кронштадтского, хотя они и замурованы в усыпальнице сатанинскими руками». Были живы и родственники св. Иоанна – не случайно власти вынужденно привлекали их в случаях попыток перезахоронения или «замуровки» гробницы.

Следует учесть, что гробница в Иоанновском монастыре являлась могилой, причем совсем недавней и посещаемой близкими. Никакого мнимого разоблачения «обмана церковников», чем пытались оправдать вскрытие мощей, ожидать здесь не приходилось – кроме останков отца Иоанна, в усыпальнице ничего более находиться не могло. Уничтожение же захоронения создало бы юридические проблемы и для беззаконной власти. Даже при повсеместных грабежах и срытии некрополей (а в 1926 г. эпоха такого рода кощунств еще не наступила) формально всегда устанавливался срок для перенесения родственниками останков на действующие кладбища. Здесь, в пределах крипты, без привлечения дополнительного внимания, предполагалось внешне уничтожить гробницу, а, когда страсти улягутся, использовать усыпальницу для практических нужд, на чем настаивало ГПУ и что произошло при последующем ее переоборудовании под бомбоубежище. Нельзя исключить, что и в сердцах врагов Церкви тлела искра Божия – мы не можем отрицать, что и за кощунственными словами могли скрываться иные мотивы. Во всяком случае, здесь Промысл Божий действовал через «Соломоново решение» властей.

Об очень быстром окончании исполнения первой части решения свидетельствует сохранившийся документ – «Акт ликвидации прохода к усыпальнице Иоанна Кронштадтского» от 1 марта 1926 г., в котором сказано: «Сего числа была проведена окончательная замуровка арки прохода в усыпальницу с левой стороны при спуске с лестницы… толщиной в два кирпича (12 вершков). Перед окончательной заделкой в помещение усыпальницы были допущены родственники священника Иоанна Сергиева – священник Орнатский, Орнатская, Макеева. При осмотре гробницы таковая оказалась в неприкосновенности. В помещении усыпальницы в момент окончательной замуровки никаких вещей или предметов не было, за исключением самой гробницы и лежащей на ней маленькой иконы простой работы в мраморной рамке». То, что «усыпальница действительно замурована», подтвердил 11 марта секретарь Петроградского Райисполкома.

Не обнаружены документы об осуществлении второй части распоряжения, но вероятность того, что это произошло, весьма высока. Такого уровня секретные распоряжения, тем более согласованные с ОГПУ, подлежали обязательному исполнению и в связи с этим они, как сами собой подразумевающиеся, могли не быть документированы (хотя поиск соответствующего документа следует продолжить). Акт же об исполнении первой части работ – «замуровке» – связан с присутствием при этом родственников святого Иоанна. Эти работы уже нашли отражение в прессе и вообще должны были получить широкую огласку.