Святой - Русский йогурт

- Не вздумай! - молитвенно сложил ладони Василенко. - Она завотделением на меня пожалуется и сама по шее надает! Успела пронюхать, что я с ее сынком скооперировался сигареты стрелять.

Зеленоватая бледность не сходила с лица майора.

Рогожин набросил на плечи спортивную куртку, заправил вылезшую майку в штаны, ладонью пригладил волосы и, не обращая внимания на призывы друга, вышел в коридор.

Стол дежурной сестры находился у входа в отделение. Освещенный лампой под абажуром, он был точно островок, затерявшийся в коридорном полумраке.

Заставленный коробочками с лекарствами, заваленный папками, листками направлений на анализы, стол выглядел неприступным бастионом военной медицины, приготовившимся к осаде.

Телефон, примостившийся у края, надрывался пронзительной трелью, но снять трубку было некому.

Дежурная сестра отлучилась со своего боевого поста.

Рогожин подошел к столу, снял трубку и поднес к уху. Возбужденный женский голос затараторил без остановки:

- Шурка, обалдела! Где ты ползаешь? Я такие новости разузнала, закачаешься! Вчера в ординаторской Светку с Виктором Петровичем застукали! Она у него на коленях устроилась, халат до пупа расстегнут, а тут Петровна со шваброй уборку вваливается делать!

- Потрясающе! - нарочито сдавленным голосом произнес Рогожин. - И что же дальше предприняла Петровна?

В трубке закашлялись:

- Ой, кто это?

- Майор Рогожин, - представился Дмитрий, еле сдерживаясь, чтобы не расхохотаться.

- А где Александра?

- Может, в ординаторской. Расследует преступление, совершенное Светкой и Виктором Петровичем?! - подколол сплетницу Рогожин.

- Положите трубку! - приказал сердитый девичий голос. - Не занимайте служебную линию!

Он нажал на рычажки отбоя, постоял, вертя трубку в руке и оглядываясь куда же Шура запропастилась?

За матовым стеклом двери, ведущей к лестнице, Рогожин увидел силуэты двух человек. Один, судя по движению руки, порывался открыть дверь и войти в коридор, второй - видимый со спины - пресекал эту попытку.

Рогожин шаркающей походкой направился к бурно беседовавшей паре.

"Кто-то из молодых Шуру зажимает", - не без зависти подумал он.

Дежурившая этой ночью медсестра, незамужняя москвичка, приближавшаяся к опасному возрасту перезревшей невесты, нравилась почти всем мужикам отделения.

Неизменно приветливая, не употреблявшая никогда косметики, с короткой стрижкой, она располагала к себе с первого взгляда. Рогожину нравился именно такой тип женщин - без глупого кокетства, наигранной недоступности, рассчитанной на разжигание страсти у мужиков, и прочих дешевых ухищрений из арсенала опытных обольстительниц.

В Александре все было естественным.

- Вы, молодой человек, удостоверением перед моим носом не размахивайте! - слышался раздраженный голосок медсестры.

Ей отвечал высокий мужской голос:

- Но меня пропустили! Через КПП госпиталя пропустили, в корпус пропустили, а вы...

- Мне начхать, как вы пролезли! Посмотрите на время!

- Без четверти десять! - Мужчина - его силуэт был на голову выше силуэта собеседницы - отошел назад, и Рогожин не мог его видеть.

- А у нас режим! В обыкновенной больнице есть часы для посетителей... От и до! - говорила медсестра Шура. - Вы в хирургию претесь! Без халата, без разрешения, в вечернее время! Приходите завтра, милости просим!

- Завтра я не смогу!

- Почему?

- Не ваше дело, - хныкающим тоном отвечал мужчина.

- Вы, дорогуша, - это слово Шура взяла из лексикона завотделением, называвшего так выздоравливающих больных, - хамло законченное! И никуда я вас не пущу! Станете ломиться - патруль вызову. В комендатуре разберутся, из каких вы органов и почему по ночам шляетесь. Здесь военный объект! отчитывала наглеца Шура, стараясь при этом не слишком шуметь. - Пропуск вам кто выписывал? Покажите пропуск!

- У меня уже проверяли, - в голосе мужчины уверенности поубавилось.

- Я - нет! - наступала медсестра. - А может, вы террорист чеченский! Диверсант, проникший на территорию госпиталя.

- Ты, соплячка, офонарела! - это уже прозвучало как всхлип.

- Сам пацан! - бойко отвечала Шура, одержавшая явную победу в словесной дуэли с ночным визитером. - Удостоверением козыряет. Следователь мурзатый! У меня в отделении генералов пруд пруди! - для пущей важности прихвастнула медсестра, рассчитывающая на неосведомленность собеседника. - А ты картонкой своей тычешь и женщину оскорбляешь.

Радуйся, что офицеры спят. Они бы тебе уши за меня надрали!

Рогожин распахнул дверь, считая наступивший момент подходящим для вмешательства в беседу, грозящую перерасти в нешуточную ссору.

- Что правда, то правда! - сказал он, давая понять: большая часть разговора не прошла мимо его слуха.

Медсестра засуетилась, одергивая белый халат и пряча под шапочку выбившуюся прядь волос. К высокому смуглому майору, походившему внешностью на американского киноактера Стивена Сигала, угрохавшего в боевике не менее тридцати ублюдков-террористов, захвативших линкор "Миссури", Александра была неравнодушна.