Святой - Русский йогурт

- Да... Этот ваш Святой... - Солодник на мгновение потерял нить разговора, тупо уставившись в серый гербарий обоев на стене, и какое-то время беспомощно моргал красными, с редкими ресницами веками. Он вдруг улыбнулся, поймав ускользающую мысль:

- Это смешно, но, знаешь, шикарно умер!

- Кто? - не понял Спыхальский.

- Рогожин. Кличка у него такая - Святой. Фанфаронство, конечно, но даже на меня произвел впечатление. Крепкий тип. Мало кто так умирает.

На дне граненого стакана с отпечатками чьих-то жирных пальцев было совсем пусто, и Анджей поспешил разлить по новой.

- Не меняй руку, - заметил из своего угла Бокун и тут же спросил Солодника:

- Ты уверен, что убил его?

Спыхальский озабоченно оглянулся на товарища, но смог разглядеть только бесформенное пятно, отдаленно напоминающее человека.

- Пшестань, курва, гадаць глупства, - Анджей, хватив лишку, перешел на польский.

- Заткнись! - бросил Бокун.

Спыхальский замолк, обиженно откинувшись на спинку дивана.

- Черт, кажется, кровь! - Солодник с любопытством смотрел на черные струпья под ногтями.

- Я спрашивал про Святого! - вскипел Бокун.

- Уверен ли я, что убил? - Солодник сделал большой глоток и, не поморщившись, ответил:

- Нет, не уверен.

Снова зависла пауза. И сразу за ней раздался дикий смех. Вдруг рука абхаза взлетела, и на Анатолия уставилось металлическое рыло пистолета. Злобная улыбка не сходила с лица Солодника.

- Бабах, и тебя нет, - он изобразил выстрел и снова весело заржал. Это легко, очень легко. С тех пор как я понял, что это легко, смерть стала моей профессией. Но ты, Бокун, не бойся. Очень прошу - не бойся. Страх убивает людей чуть раньше, чем это делает пуля. Святой мертв...

"Штеер был прав... - подумал Анатолий. - Мы перехитрили сами себя. В один прекрасный день они прикончат нас точно так, как остальных, и этот же Солодник нажмет на курок".

Бокун ощущал себя механизмом, в котором весь набор шестеренок и пружин покрылся рыжей ржавчиной. А напротив сидел Мхачители и что-то не переставая говорил, говорил.

"Никто, кроме двух-трех человек, не знает, что сегодня произошло в городе, - мелькнуло в голове у Бокуна. - Мы сделали свое дело. Такая отличная компания - ребята для грязной работы. И это, кажется, начинает мне нравиться".

Он потянулся к водке, по привычке ища, чем запить. Рядом на столе стояла бутылка со "Стар-дринком"...

Бокун точно знал, что не выпустит Мхачители из города.

- Ты уверен, что старший Рогожин мертв? - опять спросил он Солодника. Это очень важно.

Ствол пистолета снова взлетел вверх.

- Андрей! - прорычал Мхачители. - Твой хозяин действует мне на нервы.

- Он не мой хозяин, - нервно заметил Анджей. - Вы, двай курдулли, спокуй! Успокойтесь!

Поляк, вернувшись в Россию, окончательно перестал понимать, что происходит вокруг.

- Толик, ты же слышал, - залепетал Спыхальский. - Рогожин умер. Зачем зря злишь нашего друга?

Но Мхачители уже завелся:

- Андрей, я его убью! Он мне надоел, честное слово.

- Не надо, - жалобно попросил Анджей. - Не надо его убивать. Он просто хочет быть уверенным, понимаешь?

- Тогда пусть отправляется следом за своим Святым на тот свет.

Бокун молчал.

- Хочешь? - Пистолет уткнулся ему прямо в лоб. - Это совсем не больно. Ну скажи, что хочешь.

На мгновение их взгляды встретились. Но Солодник не смог различить в глазах у Бокуна ничего, кроме пустоты.

- Мне пора идти. - Анатолий поднялся из-за стола. Он хотел еще что-то добавить, но передумал.

- Куда ты? - окликнул его Анджей. - Давай еще выпьем...

...На рассвете человек в черной маске поднялся через чердачный люк на крышу дома, где в квартире на третьем этаже спал Солодник. Он спустил три килограмма тротила на уровень окна так, что пакет, разбив стекло, влетел в комнату. От удара замкнуло контакты.

Взрыв оказался чудовищной силы: рухнула часть крыши, разрушились стены, похоронив под бетонным крошевом исполнившего работу абхаза.

Глава 4

Долго небо над городом оставалось непроницаемым, остекленевшим. Подступавший к свалке лес потерянно тянулся черными вершинами к мятым серым облакам.

Было раннее утро.

- Спи, - тихо сказал Степаныч, когда Дмитрий попытался его остановить. - К обеду вернусь.

Рогожин заметил сверток в руках хозяина землянки. Большой красный пакет с эмблемой "Стар-дринк", перевязанный крест-накрест бечевкой.

- Я с тобой, - Дмитрий попытался подняться.

- Лежи! - приказал Степаныч. - Если замечу, что увязался за мной, мало не покажется. Отвоевался, хватит.

- И куда ты потащишься с этой своей хреновиной?

- В город.

- В город! - не выдержал Рогожин. - С кого собираешься начать? - с вызовом спросил он. - С вице-мэра или, может быть, с Бокуна?

- С Бокуна!

Степаныч решительно двинулся к выходу.

- Стой! Не делай этого! - крикнул Рогожин и попытался встать. - Откуда ты знаешь, может, игра еще не закончилась и они только ждут, когда мы вылезем из этой чертовой норы. Хватит, слышишь?!

Но дверь за Степанычем уже закрылась. Дмитрий отчетливо различил, как лязгнул замок с той стороны.

- Открой! - он обрушился на дверь с кулаками. - Открывай, гад!

- Приду к двум часам, - повторил старик и вдруг добавил: