Святой - Русский йогурт

Дмитрий постучал носком армейского ботинка по дну головного убора Грека.

- Не шевелись, иначе я тебя, сволочь, целиком в ведро утрамбую, по пятки! Не захлебнешься дерьмом?!

Бомж, расслышавший предупреждение, перевернулся на спину, скрестил на груди руки, выражая полнейшую покорность и повиновение.

- Я просек, начальник! Дышать могу! - отчитался Грек, сочтя за лучшее для себя не снимать парашу и не дергаться. - Только не убивай! - Он соединил ладони лодочкой, поднеся их к тому месту, где под ведром должны были находиться губы.

- Подремли, Грек, - посоветовал ему Дмитрий. - Переговорю с этим козлом, который тебя на "мокруху" подбивал, и сниму шлемофон.

О серьезности намерений Хвалько свидетельствовал обрез, валявшийся рядом с бомжем.

Рогожин поднял оружие - спиленную тульскую двустволку с взведенными бойками. Приклад винтовки был тоже аккуратно обточен. Вместо ложа оставался лишь удобный для обхвата кругляш. Такую штуковину можно легко спрятать под полупальто или в сумку.

- Чем зарядили? - спросил Рогожин вытянувшегося струной бомжа. Дробью, нарезанными гвоздями или солью?

- Картечью!

- На медведя собрались?! - усмехнулся Дмитрий, прикасаясь стволом к опухающему носу Пыжика.

Хвалько приходил в себя медленно. Вначале его веки приподнялись ровно на четверть. Из-под них узкой полосой блеснули белки глаз. Затем он приоткрыл рот, издав что-то вроде придушенного мяуканья.

Дмитрий рывком посадил Пыжика, прислонив спиной к "буржуйке", чтобы тот не свалился.

- Слушай, вошь! - Он вкатил Хвалько несколько пощечин. - Сейчас ты расскажешь, что случилось со Степанычем.

Хвалько, точно годовалый младенец, переевший материнского молока, срыгнул желто-розовой жижицей, запачкав куртку.

Дмитрий, не обращая внимания на мучения пленного, продолжал:

- Попробуешь обмануть - отправлю в "буржуйку". Но учти, гореть будешь живьем. Сначала правую руку засунем, потом левую, а если пожелаешь, и вперед ногами можно.

Под Хвалько расплылась лужица.

- Раскатали Суворова, - зажимая рукой ноздри, из которых толчками хлестала кровь, прогундосил Пыжик. - У конторы "Стар-дринк" его переехал "БМВ". - Он глумливо оскалился:

- Каюк твоему дружку! И до тебя, командир, доберутся! А я могу тебя спрятать, так что ни одна сука не докопается! - перешел на шепот Хвалько. Будешь на меня работать...

Рогожин снова ударил его по щеке, а затем приподнял за шиворот и спросил:

- Где Сапрыкин?

- В "Шпульках" отрывается! - истерично выкрикнул некоронованный король городской свалки. - Они всей бригадой гуляют!

- Больше от тебя ничего не требуется... - с этими словами Рогожин направил голову Хвалько к бурому боку "буржуйки".

Тот успел издать отчаянный вопль, прежде чем его покатый лоб проверил на прочность металл печки.

"Буржуйка" завибрировала, а труба, составленная из жестяных колен, обрушилась с жутким грохотом на скорчившегося от боли предводителя бомжей.

Дмитрий проверил карманы куртки ревущего благим матом Пыжика, изъял связку ключей и, приставив обрез к его виску, сказал:

- Прострелить бы тебе репу, сволочь, да мараться не хочется! Я покидаю эти дивные места! Двадцать четыре часа мне понадобится, чтобы рассчитаться кое с какими долгами. Рекомендую провести это время здесь, под землей. Наверху может быть жарко!

"Жигули", принадлежавшие Хвалько, стояли в обычном месте на заасфальтированном "пятачке" мойки, где водители мусоросборочных машин промывали контейнеры. У автомобиля, неспешно беседуя и сортируя добычу, толпились аборигены свалки. Рогожин поприветствовал братию коротким кивком головы, открыл дверцу, сел за руль и через плечо бросил:

- Сегодня приема не будет! Волоките свои сокровища обратно!

В зеркало он увидел, как разбредаются сгорбленные, навьюченные ношей фигуры. Но произошло нечто, заставившее бомжей выронить мешки с "пушниной", отбросить коробки и распрямиться.

Над землянкой Степаныча вырос огненный гриб с оранжево-черной шляпкой, покачивающейся на распухавшей ножке.

Дмитрий успел выехать на шоссе, когда прогремел взрыв. Он инстинктивно вжал голову в плечи, покрепче обхватил баранку, словно опасался, что взрывная волна догонит "Жигули" и бросит автомобиль в кювет.

"Удались, Степаныч, твои пиротехнические опыты с пластитом. Рвануло!" Дмитрий включил дальний свет, располосовавший сгущающиеся сумерки двумя золотистыми клинками, поправил "глок" за поясом и до упора вдавил педаль акселератора.

Холл "Шпулек" был пустынен. За столом у входа дремала вахтерша в синем халате, накинутом поверх пальто.

- Мать! - Дмитрий легонько притронулся к плечу женщины.

Та испуганно вскинула голову.

- Мать, у вас тут гости гужуются?! - наигранно развязным тоном спросил Рогожин.

- У нас, почитай, каждый божий день гульба идет, - неприязненно откликнулась вахтерша, демонстративно отворачиваясь от Дмитрия. - Ты чего припозднился? Поди, уже всех б.., разобрали. Шуруй в бассейн, может, какую-нибудь прошмандоху и выловишь!

Со стороны крытого перехода, ведущего к бассейну, доносились визгливые голоса и плеск воды.

Дмитрий поменял тактику:

- Я, уважаемая, не из их стаи! Надоели попойки новых господ!

Женщина вздохнула: