Святой самозванец

Когда Сэм увидел это в первый раз, он понял, что пропал. Что может сравниться с этим? Ничто. Ни деньги, ни секс. В тот момент, видя улыбку сына, Сэм поклялся быть рядом до конца жизни этого малыша. Даже когда Питер потом наморщил лобик и навалил гигантскую кучку в подгузник, Сэм воскликнул: «Молодец!» — и пошел за свежим памперсом, влюбленный по уши.

Два или три часа Сэм открывал для себя сына, звеня ключами, издавал разные звуки, беседовал с ним, носил его на руках по комнате, давал ему еду и мыл его, поглощенный наблюдениями за тем, как Питер реагирует на мир, в который был рожден. Только через какое-то время Сэма поразила мысль, что Мэгги скучает по всему этому. Он гадал, опомнилась ли она, когда обнаружила исчезновение Питера. Если она снова стала самой собой и захочет вернуть сына, он не станет разлучать их. Когда возьмут анализ на ДНК, она сможет получить Питера обратно.

Сэм услышал, как дверь открыли ключом, и вошла Корал. Ее возвращение напомнило о другой дилемме. Когда Мэгги и Питер будут в безопасности, когда он убедится, что мир утратил к ним интерес, бросит ли он Корал?

— Привет, — сказала она таким страстным тоном, что по его телу пробежала дрожь. — Как мои мальчики справлялись, пока меня не было?

Ветер растрепал ее волосы, и большая часть губной помады стерлась, но Корал по-прежнему выглядела олицетворением самой женственности. Казалось несправедливым, что Бог поместил ее на одну Землю с другими женщинами. Стоило ей только поманить мизинчиком, и даже самые благонамеренные мужчины забыли бы своих подружек и жен.

Сэм, несомненно, забыл жену и не хотел придумывать себе оправдания. Если Мэгги захочет, чтобы он вернулся, и если она попросит, он расскажет ей обо всем. Правда — его единственный шанс. Но это будет завтра. Это будет после теста ДНК, когда он, Мэгги и Питер смогут вернуться к своей жизни.

А пока сама Афродита стояла совсем рядом, и Сэм перестал притворяться, будто не хочет Корал так же сильно, как он хотел Мэгги.

— Мы прекрасно справились, — ответил он. — Между прочим, ты знаешь, что этот малыш — принц?

— Догадываюсь, — согласилась она и сбросила с ног туфли. — Его отец — особа королевской крови.

Сэм усмехнулся.

— Сейчас вернусь, — пообещал он и понес Питера в колыбельку.

Когда вернулся, Корал стояла рядом с Фредом Астером и Джинджер Роджерс, а ее платье лежало на бордовом ковре.

— Ты знаешь, что прошло уже почти пять часов с тех пор, как мы занимались любовью? — промурлыкала она, и он удивился, как у нее это получается.

— Неужели?

— Угу. Я пойду в ванную освежиться. Надеюсь, ты уже будешь без одежды, когда я вернусь.

Сэм послушался. Он нашел одеяло и расстелил его на полу в студии танца, поставил «Спящую красавицу» Чайковского и был готов включить музыку.

— Нет, не на полу, — сказала она.

Обнаженная Корал села на одеяло и надела свои красные балетные туфельки, позволив ему насладиться видом, пока завязывала их ленты. К тому моменту, как она закончила, он уже не мог говорить. Смотрел, как она встала и подошла к поручню, который называла балетным станком, и начала делать разминку с мокрыми после душа волосами. Сэму движения ее тела открыли целое новое измерение в балете.

— Включи музыку, — попросила Корал. Сэм выполнил ее просьбу.

Стоя лицом к зеркалу, закинув одну ногу на поручень, Корал поманила его пальцем под взмывающую музыку. В последний раз, как чувствовал Сэм, он прошел по залу и обнял одну из двух женщин в своей жизни.

Луис решил, что если Франсиско еще раз спросит его, кто для Корал Сэм Даффи, он закричит. Они находились в библиотеке. Луис сидел, закинув ноги на американский ореховый письменный стол Теомунда Брауна, и составлял план действий на завтрашнее утро, а Франсиско со своими помощниками развалились на диванах и в креслах с бутылками пива в руках.

«Всадники» уже посетили Парк Гудзон, где жила Корал, и обследовали соседние районы. Теперь они окончательно определяли свои передвижения, рисуя линии и крестики на большой карте Манхэттена на стене.

В третий раз Франсиско извинился перед своими людьми и обратился к Луису:

— Мне нужно поговорить с тобой в другой комнате.

Луис снова поднялся и вышел вслед за Франсиско на террасу.

— Если этот Сэм Даффи — просто человек, который раньше работал на твоего сеньора Брауна, если он просто друг Корал, почему он снова ночует в ее квартире?

Луис вздохнул:

— Я говорил тебе, Франсиско. Он боится за сына. Он принес его туда, потому что больше ему некуда идти.

Франсиско прошелся по терракотовым плиткам, размахивая бутылкой пива.

— Некуда идти? Некуда идти? У этого человека нет матери? Нет отца?

— Нет, они оба умерли. В любом случае это не имеет никакого отношения к нашему плану, ни с какой стороны.

— Может, для тебя и не имеет. Я сам решу, что имеет отношение ко мне. Почему она просто не может оставить его у себя в квартире? Почему должна оставаться там всю ночь?