Святой самозванец

Он ухмыльнулся.

— Другого шанса у меня не будет. — Помолчал, потом продолжал. — Питер покорил меня первой же своей улыбкой. Я чертовски люблю всех взрослых женщин, которые попадаются мне на глаза, когда идут по улице! Побежал за большинством из них, если бы это не грозило неприятностями. Видит Бог, я и пытался это делать.

— Сэм, — шепнула Мэгги. — Не богохульствуй. Бог слушает.

Сэм закашлялся, и Мэгги видела, как ему стало больно.

— Да, я надеюсь, что у меня будет долгая беседа с этим парнем. — Его голос охрип. — Первый вопрос: зачем создавать такого мужчину, как я, а потом помещать его в такое место, где, если он поступает в соответствии со своим наклонностями, то попадает в тюрьму?

Корал улыбнулась и ущипнула его за щеку.

— Ты просто неисправим, вот и все.

— Вы обе понимаете, что я не попаду наверх.

— Если ты говоришь о том, что сделал, когда у тебя была амнезия… — начала Корал.

Мэгги перебила ее.

— Мы давно простили тебя, Сэм.

Он хихикнул.

— Я думал, мы будем говорить правду. Помогите мне сесть повыше, — попросил он, и они это сделали, подложили подушки, взбили их, спросили, не хочет ли он выпить воды через соломинку, поправили простыни, подоткнули одеяло, стараясь не пустить к нему ночь.

Он повернулся к Мэгги.

— Позаботься о Питере, девочка моя.

— О, конечно, Сэм, позабочусь.

Он перевел взгляд на Корал

— Вот вам правда. Я никого не любил так, как вас двоих. — Он повернулся к Мэгги. — Никого. Как я мог вас оставить, ту или другую? Мэгги, ты — сама доброта, по крайней мере была такой, пока не ударила меня кинжалом — нет, ты в меня выстрелила, как я ненавижу, когда в меня стреляют! Корал, у тебя золотое сердце. Более того… — Он сделал паузу, чтобы перевести дух. — Более того, вы обе — горячие, как огонь. Корал, ты честно это признаешь, а ты, Мэгги, нет. Вы могли бы поучиться друг у дружки. Вы обе заставили меня любить вас до потери сознания. Хотите правду, как перед Богом? Я бы умер за любую из вас. — Сэм закашлялся и закрыл глаза. — И, кажется, я это сделаю.

Его голова откинулась на подушку так медленно, что Мэгги не сразу поняла. Она не пошевелилась, пока Корал не закричала. Мэгги нажала кнопку вызова и бросилась на поиски медсестры, которая дала сигнал экстренного вызова. Мгновенно комнату заполнил медперсонал. Через несколько минут, или часов, врач объявил, что Сэм умер.

Медики сняли перчатки и ушли готовиться к следующему экстренному вызову.

Мэгги и Корал в слезах бросились к Сэму. Они целовали его руки, его неподвижное лицо.

Мэгги рыдала:

— Ох, Корал… Его уже нет с нами! Его уже нет!

Выждав положенное время, медсестра мягко, но твердо выпроводила женщин. Они стояли в сумерках на 11-й улице в Гринвич-виллидж, перед коричневым фасадом госпиталя, держась за руки.

Сначала они не разговаривали. Шли, глядя на тротуар и на проплывающие мимо дома. Через несколько кварталов Корал рассказала Мэгги о муже своей матери, как он сделал ее своей любовницей, когда ей было восемь лет. Она призналась в задуманном похищении, все рассказала о Луисе и Франсиско. Мэгги в ужасе трясла головой и лила слезы. Потом Коралл рассказала о пяти миллионах долларов. Она не просила прощения, Мэгги не предлагала ее простить, но она перестала ненавидеть людей. «Возлюби своих врагов», — учил Иисус, и Мэгги будет поступать так же. Все это произошло из-за ее горя и ненависти, как и из-за жадности Корал.

Они шли дальше, остановившись только, чтобы Мэгги позвонила и проверила, как там Питер, и чтобы Корал позвонила Луису, который сказал, что не знает, где находится Франсиско. И не может наводить справки, потому что если он жив, то его арестовали. Луис сказал, что пытается пустить в ход свои связи. Корал хмурилась, слушая его.

— Ты знаешь, где Питер? — услышала Мэгги вопрос, заданный по телефону. Корал ответила Луису, что не знает.

— Когда ты придешь в пентхаус? — спросил он.

— Завтра.

Они прошли мимо тележки с едой, от которой шел пар. Ее хозяин кивнул им и поднес руку к козырьку бейсболки с изображением Человека-паука. Они подошли к кафе на углу, потом к открытому допоздна клубу сальсы и медленно прошли мимо, прислушиваясь к музыке, под которую танцевали люди.

Время от времени одна из них спрашивала: «Ты в порядке?», а другая отвечала: «Да, а ты?» И все время они держались друг за друга.

Они вместе прошли много кварталов, и Мэгги пришло в голову, что она впервые находится так близко от другого человеческого существа и так хорошо его понимает. Они были как сестры, думая о Сэме, о том, что сказал он перед смертью, и как они его любили. Пока Мэгги держалась за Корал, а Корал — за нее, они находились в мире, где жил Сэм.

Так они шли, держась за руки, отмахиваясь от таксистов, которые, видя их одних в темноте, останавливались и предлагали защиту. Они отказывались, им не хотелось отпустить руки, открыть дверцу такси и начать жить в мире без Сэма.

В том мире любовь друг к другу могла быть второй по важности вещью, третьей, четвертой. Не первой — и единственной, — какой она была для Сэма.