Святой самозванец

— Это моя семья. Они погибли в пустыне, но не только они одни. Это не прекратится. Иммиграция не прекратится. Какие бы законы ни принимали, сколько бы солдат ни сторожили границу и какими бы жестокими ни были койоты. Это не может прекратиться. Граница слишком длинная, а мой народ слишком беден. Поэтому много Эйлин и Хуанов погибнет, если мы им не поможем. Наркокартели и койоты будут кормиться ими, уничтожать их. Многих Синтий, Эдуардо и Роберто. Они достойны жизни, несомненно.

— И тебя волнует не реконкиста, — сказал Эваристо, — а судьба твоего народа.

— Моего народа.

Эваристо перекрестился перед статуей Девы Марии и опустился на колени среди ноготков.

В прихожей Корал, под портретами Фонтейн и Нуриева, они с Мэгги обнялись в последний раз.

— Надеюсь, ты услышишь хорошие новости о своем друге Франсиско. Хотя он и охотился за моим малышом, я не хочу, чтобы он умер.

— Я не слышала о нем ни звука, а это значит, что-то не так, но это моя забота, не твоя.

Мэгги отступила назад.

— Когда ты уйдешь, — сказала Корал, — это все равно, как если бы Сэм снова умер.

— Мне ли этого не знать.

— Хорошо. Если ты твердо решила справляться одна…

— Я сама родила этого младенца; я спасу его сама.

— Ты знаешь, где меня найти, если понадобится.

Мэгги открыла дверь и вышла, неся Питера в автомобильном кресле-переноске.

— Спасибо, Корал. Если моему мужу суждено было изменить мне с другой женщиной, я рада, что это была ты.

Корал заморгала.

— А если мужчине, которого я любила, суждено было жениться на другой женщине, я рада, что это была ты.

Мэгги не смогла сдержаться и сказала:

— В отличие от тебя, Корал, я никогда не любила никого другого.

Корал рассмеялась:

— Даже этого парня, Адамо, о котором ты мне рассказывала ночью?

Их временная близость исчезла, и они это понимали.

— Еще раз спасибо, Корал. Давай на этом расстанемся.

Они были слишком разными. При обычных обстоятельствах они бы надавали друг другу пощечин, заявили бы друг на друга в полицию, получили бы предписание держаться подальше одна от другой, тысячу раз обозвали бы друг дружку сукой — обычное дело для женщин, соперниц в любви.

Но Мэгги не могла снова возненавидеть Коралл, понимая, что никогда не была на ее месте.

Она спустилась на лифте в вестибюль. На подъездной аллее стоял «Рейнджровер» с ключами в зажигании, любезно подогнанный Крисом, укравшим «Порше».

Мэгги открыла заднюю дверь, положила Питера на сиденье, потом закрепила автомобильное кресло и посадила в него сына, пристегнув ремнями. Села за руль, стараясь не повредить мягкое белое платье с капюшоном, в которое Корал ее одела. Не считая подвенечного платья и траурной одежды, это была самая элегантная вещь, которую она когда-либо носила. Пусть Корал продавала свое тело, чтобы его купить, но Мэгги было больше нечего надеть.

Она выехала на улицу, в ее сумочке лежал нераспечатанный результат теста на ДНК. Перед смертью Сэм попросил медиков взять у него анализ. Мэгги назначила им встречу в клинике рядом с ее церковью.

Она должна была ехать по Гудзон Паркуэй до пересечения с 96-й улицей, потом повернуть налево на Парк авеню и далее до Гарлема. Именно на Паркуэй в ту ночь, когда родился Джесс, она, Сэм, Феликс и Фрэнсис в панике бежали от людей Брауна. Ее путь должен был пройти по тем же местам.

В ту ночь Сэм чуть не погиб, защищая ее от людей Теомунда Брауна. Вчера он снова это сделал — ценой своей жизни, на этот раз. Ей хотелось увидеть реку Гудзон, потому что Сэм так ее любил.

У светофора Мэгги набрала номер церкви.

— Чао, — ответил Адамо.

На мгновение Мэгги удивилась, куда катится мир — итальянцы отвечают по телефону из церквей для негров, а черные женщины рожают в мексиканских лавочках. Может, таков план Господа?

— Чао, Адамо.

— Мэгги? Где ты? Почему не звонила? Я слышал, что Сэм погиб. Мне так жаль. Ты, должно быть, очень расстроена. Может, даже в отчаянии. Я это могу понять. Ты нашла Питера?

— Да, Адамо, нашла.

— О, это прекрасно! Дорогая, я хочу, чтобы ты забыла то, что я сказал, будто готов убить твоего мужа. Это было ужасно с моей стороны. Представь себе, убить отца младенца…

— Не волнуйся об этом, Адамо. Я как раз везу Питера сдавать тест на ДНК в клинику недалеко от церкви, и…

— А! Я тебя встречу. Сейчас пойду туда и буду на месте, когда вы приедете.

Мэгги улыбнулась.

— Ты добрый друг, Адамо.

— Не стану напоминать, что люблю тебя, дорогая, потому что твой муж только что умер. Еще слишком рано.

Голос Мэгги дрогнул.

— Да, Адамо, еще чересчур рано.

Она отключила телефон, так как подъехала к участку 96-й улицы, идущему через парк. Свернула на него и остановилась у первого светофора. Она почти чувствовала за спиной присутствие Сэма, готового защитить ее. Мэгги оглянулась на спящего Питера, пытаясь продлить ощущение, что муж где-то рядом. Увидела мужчину, лавирующего между остановившимися машинами. Двоих. Нет, троих.

«О, нет! Ох, Сэм!»

Это были «сикариос», как презрительно называла Корал людей Франсиско, те, кто пытался похитить Питера.