Святой вор

— Я признаю это, — искренне промолвил Тутило. — И сожалею, да простит мне господь мои прегрешения!

— Быть может, в свое время и простит, — спокойно заметил аббат. — Нам не дано вмешиваться в дела правосудия господня. Мы же выслушали твое признание. Перед нами святая Уинифред, вернувшаяся к нам столь удивительным образом, и здесь же находятся люди, сопровождавшие ее в этом пути, которые, как и ты, убеждены в том, что наша святая сама вершит свой путь и сама выбирает себе друзей и почитателей. Однако прежде чем мы перейдем к рассмотрению этого вопроса, нам следует разобраться с убийством. Это деяние недопустимо перед лицом господа и святых мучеников. Кровь убитого Альдхельма вопиет к нам о правосудии. Если тебе есть что сказать по поводу его смерти, говори сейчас.

— Поверьте мне, святой отец, — вымолвил Тутило, побледнев. — У меня и в мыслях не было причинить ему какой-либо вред, и я не знаю, кто бы мог замыслить на него зло. Он и впрямь мог рассказать вам то, в чем я сам теперь признался. Но я не боялся разоблачения настолько, чтобы заткнуть ему рот таким чудовищным образом. Ведь он помог мне! Он помог святой Уинифред! И если бы он указал на меня, я бы не стал отпираться. Разумеется, я опасался этого, пытался избежать, но теперь во всем признался.

— Как бы то ни было, ты единственный человек, у которого имелась причина помешать Альдхельму дойти до аббатства, — сказал аббат, настаивая, но не обвиняя. — И от этого тебе никуда не деться, что бы ты нам сейчас ни говорил. И покуда мы не узнаем больше об этом убийстве, я вынужден поместить тебя в монастырский карцер под мою ответственность. Пока что ты обвиняешься в том, что обокрал нашу обитель, и, значит, находишься под моей юрисдикцией. Полагаю, милорд шериф скажет свое слово.

— Мне нечего возразить, — сказал без заминки Хью Берингар. — Оставляю его на ваше попечение, святой отец.

Герлуин не проронил ни слова. Молча он обдумывал сложившееся положение и пришел к выводу, что оно не такое уж и безнадежное. Разумеется, глупый мальчишка совершил ужасный проступок, но тем самым он подтвердил его, Герлуина, доводы. Святая Уинифред желала этого! Иного объяснения нет. Она покинула Шрусбери, и лишь злые люди помешали ей оказаться в Рамсее.

— Пусть брат Виталис позовет привратника, чтобы тот отвел юношу в темницу, — велел аббат Радульфус. — А ты, брат Кадфаэль, проводи его, а потом, если хочешь, возвращайся к нам.

Глава седьмая

Вернувшись в покои аббата, Кадфаэль ясно ощутил, что, хотя битва еще не грянула, трубы уже подали сигнал к атаке. Аббат Радульфус сохранял спокойствие арбитра, высокое чело графа Роберта Лестерского оставалось ясным и безмятежным, но кто знает, какие хитроумные замыслы таятся в его голове? Однако приор Роберт и субприор Герлуин сидели в напряженных позах, лица их вытянулись и заострились, противники старались не смотреть друг другу в глаза, но острыми взглядами как бы удерживали друг друга на дистанции.

— Оставляя в стороне вопрос об убийстве, — говорил Герлуин, — ибо у нас нет пока прямых доказательств его вины, я полагаю, мы можем верить рассказу брата Тутило. Это святое воровство. Он поступил, как велела ему святая Уинифред.

— Не так-то просто оставить в стороне вопрос об убийстве, — заметил аббат Радульфус, голос его заметно посуровел. — С этим следует разобраться в первую очередь. Что скажете об этом юноше, Хью? Ведь он заявил, что не очень-то боялся появления Альдхельма. Значит, у него не было причины убивать его.

— Это как сказать, — возразил Хью. — Причина у него была, и он этого не отрицает. А кроме того, у нас нет других подозреваемых. Не исключено, что он убил, а потом решил скрыть свое преступление. Я говорю, не исключено… Но не более того. Он сразу пришел ко мне в крепость и рассказал, что обнаружил убитого. Он был потрясен и взволнован, но это ни о чем не говорит. Должен признать, что сегодня Тутило вел себя как совершенно невинный человек — ему было жаль убитого и он терпеливо делал все, что положено. Ежели это напускное и так он пытается скрыть свою вину, то, стало быть, он не по годам умен, дерзок и порочен. И все же я склонен считать, — сухо добавил Хью, — что так оно и есть на самом деле и что ему вполне достанет наглости притворяться.

— Но тогда зачем было приходить ко мне и признаваться в том, чего уже не может подтвердить убитый свидетель? — хмуро спросил аббат.

— Потому что он осознал, что подозрение все равно упадет на него, и теперь это уже подозрение в убийстве. В таких обстоятельствах лучше принять наказание от власти духовной, сколь бы тяжким оно ни оказалось. Лучше признаться в воровстве и обмане, чем отвечать за убийство перед светской властью, — твердо сказал Хью. — Ведь это пахнет виселицей. Признав одно преступление, можно избежать подозрений в другом, более тяжком… Думаю, у парня хватило ума сделать правильный выбор. Впрочем, отец Герлуин должен лучше нас знать юношу.