Святой вор

Они находились в апартаментах графа, которые ему отвели в странноприимном доме аббатства. Собеседники сидели за небольшим столом, друг против друга, они дружески пили вино, отгородившись от мира запертой и занавешенной дверью. Прислуживали Роберту Боссу отменно. Сквайры моментально являлись на его зов, неслышными шагами обходили стол и весьма умело управлялись, наливая вино в бокалы. Казалось, они вовсе не боялись своего господина, но скорее с достоинством и гордостью старались подражать его уравновешенности и безмятежности. Однако прежде чем начать беседу с этим почти незнакомым ему человеком, граф отослал их. Впрочем, Хью не сомневался в том, что они знают свое место и будут находиться где-нибудь неподалеку, — так, чтобы не слышать самой беседы, но в случае необходимости явиться на зов своего господина.

— Я люблю порядок, — сказал Хью. — Предпочитаю, чтобы мои люди были по возможности живы и здоровы, хотя, как видите, не всегда получается. Не люблю терять. Терять людей, терять понапрасну время, терять землю, которая может принести урожай. И все же теряется более чем достаточно. И того, и другого, и третьего. Стоит ли удивляться тому, что подчас приходится делать вид, будто меня это не касается?

— Мне важно знать ваше мнение, — промолвил граф раздумчиво. — Что вы думаете о сказанном мною в начале нашей беседы? Итак, видите ли вы какой-нибудь выход? Сколько еще лет мы будем метаться из одного тупика в другой? Вы человек Стефана. Я тоже. Но не менее достойные люди идут за императрицей. Мы запутываем сами себя и не даем себе труда задуматься. Но, уверяю вас, Хью, недалеко то время, когда задуматься все-таки придется, и им, и нам, иначе мы потеряем все, и не найдется ни одного воина, способного держать копье.

— И для этого нам с вами следует сохранить то, что в наших силах? — спросил Хью, приподняв брови и горько усмехнувшись.

— Этот день не так уж и близок, но он обязательно придет. Должен прийти. Поначалу еще были кое-какие надежды, когда Нормандия находилась уже почти в руках у Стефана, равно как и Англия, и, казалось, победа уже не за горами. Однако за последние лет пять все изменилось. Мечом и хитростью Джеффри Анжуйский проложил себе путь в Нормандию, и теперь она, по существу, принадлежит ему, неважно, чьим именем он действовал, своей жены или своего сына.

— Да, — согласился Хью. — В этом году граф Меланский покинул нас и, чтобы сохранить свои владения в Нормандии, принял условия Джеффри и признал его своим сюзереном взамен Стефана.

— А что оставалось ему делать? — промолвил граф Роберт, спокойно и без тени возмущения. — Все его права и титулы там. Валеран — граф Меланский. Как ни дороги ему его титулы в Англии, но род он ведет из Мелана. И дело не в Нормандии, где находится большинство его наследственных владений. Имя его принадлежит Франции, и он признает себя вассалом короля Франции, а теперь, во имя большей части наследства, еще и вассалом Джеффри Анжуйского. Отказаться можно от многого, но Валеран не может жить без родовых корней. Из нас двоих мне повезло больше, Хью. Я получил английские земли и титулы своего отца и врос корнями здесь. Правда, моя жена принесла мне Бретиль, но я не особенно этим дорожу, равно как и мой брат титулом графа Вустерского. Вот и выходит, что Валеран там и занесен в список перебежчиков в стан императрицы, а я здесь, и считается, что предан Стефану. А какая между нами разница, Хью? Братья-близнецы, ближе родственников не бывает.

— Верно, — согласился Хью и замолчал, подбирая дальнейшие слова. — Мне совершенно понятно, — продолжил он, — что с потерей Нормандии иначе и быть не могло. И не только для братьев Бомон. Всякий из нас старается защитить и сохранить свои наследственные права и права своих детей. Мы сколько угодно можем считать вашего брата человеком Джеффри, но по мере сил он наверняка не станет вредить Стефану и спешить на помощь Джеффри. А вы, оставаясь человеком Стефана и сохраняя лояльность, будете всячески избегать активных действий против Анжуйского дома, равно как и Валеран против Стефана. Так ваш брат будет благоприятно истолковывать вашу неизменную преданность королю и блюсти ваши наследственные права в Нормандии, а вы здесь обеспечите прикрытие интересов Валерана. Таким образом, ваше размежевание никак не является таковым. Наоборот, это скорее тяга друг к другу, подобно тому, как потянутся друг к другу и многие другие. А король Стефан и императрица с ее сыном тут вовсе ни при чем.

— Просто здравый смысл, — сказал граф, с интересом разглядывая Хью Берингара и улыбаясь. — Вы прекрасно это понимаете. Война приняла такой характер, что ее нельзя ни выиграть, ни проиграть. Победа и поражение равно невозможны. К сожалению, должно пройти еще несколько лет, прежде чем люди поймут это. А вот мы, пытающиеся ныне усидеть на двух конях сразу, уже поняли.