Святой Вроцлав

Но Малгося умрет. Она была достаточно умна, чтобы понимать это. Быть может — если Господь Бог существует, и у него нет чувства юмора — она и вправду попадет в зеленую Ирландию (ибо, как это можно не уехать отсюда — каждый говорит об этом, словно о какой-то обязанности), найдет себе порядочного мужчину, поскольку на Западе сам факт бытия полькой дает столько же, сколько и операция по увеличению бюста, и он засыплет ее деньгами. И она умрет рано, возможно, через год после учебы. Тело ее обменяет все клетки. Входя в неведомый мир — ибо все после аттестата зрелости казалось ей переменой, сравнимой с переездом в Китай — она постепенно сбросит шкуру мечтаний и воспоминаний, и глядя на себя многолетней давности, будет видеть кого-то чужого и злобного. Если она добудет себе мужчину, работу и Ирландию, то забудет, зачем все это искала. Поскольку всего того искал некто иной, дух, блуждающий между домом и XIV Общеобразовательным Лицеем.

Мир, понятное дело, тоже отправится в задницу, поскольку, не будем забывать, нейроны Малгоси с ним сопряжены. Это хорошая новость. Быть может, дождь уже не будет лить, где-то там, в том новом свете, и уж наверняка никто из мужчин не поступит с ней так, как Куба вчера вечером.

Куба исчез несколько дней назад — последний раз она видала его в каморке блочного дома номер восемь. На следующий день он не пришел в школу, в связи с чем Малгося позвонила с вопросом, что произошло. Отец лаконично ответил, что с сыном все в полном порядке, и наверняка вскоре они увидятся. В эту ложь он влил чуть ли не бочку меда, а закончил разговор слишком быстро, чтобы девушка смогла поверить.

Потом те три дня, заполненные ожиданием. Телефон она брала даже в туалет. Малгося раздумывала над тем, не идти ли на Полянку, чего не сделала только лишь потому, что, хотя и выдумала сотню причин, ни одна не показалась ей достаточно достоверной. Быть может, у Кубы были какие-то сложности, в которых она никак не могла его поддержать, прибавляя новые вместе со своим визитом, нет — здесь дело было в чем-то другом. Малгося, которую в классе прозвали Голодным Теленком, опасалась, что Куба посчитает ее настырной девицей и вообще порвет знакомство.

А он взял и посчитал. Девушка не выдержала и позвонила вчера. Трубку он снял практически сразу, вот только голос казался странным, будто принадлежал другому человеку. В этом голосе звучали легкое раздражение, хотя и без неприязни, и еще что-то, чего Малгося не могла распознать.

Она спросила, что он делает, и почему его нет в школе.

— Ничего особенного и не делаю, — буркнул тот и прибавил, без особенной, правда, уверенности, — а в школу как-нибудь заскочу.

— Я соскучилась по тебе, — призналась девушка, и тут же прикусила язык. Эй, девица, совсем паршиво, сама раздвигаешь перед ним ноги по телефону. Малгося так бы не сказала, а вот Голодный Теленок — наверняка.

— Я тоже, — совершенно безразличным тоном сказал парень. — Больше мы не увидимся.

— Где ты? Глотнул что-то?

— Дома я сижу, и ничего я не принимал, — буркнул Куба и положил трубку. Малгося, без остатка охваченная Голодным Теленком, звонила раз за разом, но Куба отключил телефон — так ей казалось, на самом же деле он выбросил его в окно и возвратился к процессу выламывания оконного переплета, и кто знает, быть может телефон его так и валяется до сих пор под домом.

И вот теперь Малгося стояла перед школой, которую ненавидела сильнее, чем дьявол ненавидит Матерь Божью, после бессонной ночи, с макияжем словно у проститутки после пятой переоценки, с опухшими глазами и телефоном в сумочке, что был тяжелее всех угрызений совести. Ведь и вправду, все разыгралось по масштабам Голодного Теленка, так что ничего удивительного, что Куба ей попользовался. Все на что она решилась — это лишь на то, чтобы отдаться в техническом лифтовом помещении, чтобы потом умолять о возможности повторить.

* * *

Несколько месяцев тому назад, когда они были с Кубой счастливой парой, а я и думать не думал о Святом Вроцлаве, Малгося как-то спросила у своего кузена, зачем он так страшно напивается. Кузен заявил, что делает это ради женщин, которые считают алкоголиков выше всяких там культуристов, бизнесменов, актеров и эстрадных звезд, и чем больше мужик выжрал, тем большим успехом он пользуется. В отношении Михала теория нашла свое обоснование, и Малгося могла бы смеяться над пялящимися на него одноклассницами, если бы сама не глядела в том же самом направлении.

Михал стоял, бесцеремонно скрестив руки, слегка расставив ноги и задрав подбородок, как будто бы видел ауры собравшихся или же чувствовал тошноту, не позволявшую опустить подбородок. Говорил он плавно, но с явным усилием, словно бегун, который, даже выхаркивая сердце на последнем круге, все же остается королем гармонии. Ежеминутно он подносил к губам бутылку газированной минеральной воды и делал маленький глоток.