Святой закрывает дело

Ее руки легли ему на плечи, он сжал ее лицо в ладонях. Она смотрела ему в глаза.

– Любимая, – сказал он. – Я не жалуюсь. Мы прожили не так много лет, но я делал все, чтобы жизнь была прекрасна, в моем понимании; мой идеал – удачливый боец. Й ты поняла это, более того, побудила меня сражаться за высокие идеалы. Да, бой и внезапная смерть, но во имя мира, жизни и любви. Ты знаешь, я люблю тебя, Пат...

Она знала. И если прежде она полностью не открывала ему своего сердца, сейчас сделала это одним поцелуем.

– А все остальное не имеет значения, – сказала она.

– Но я принес тебя в жертву! Если бы я был таким, как все, если бы так по-дурацки не искал опасности, если бы больше думал о тебе и о том, во что я мету вовлечь тебя...

Она улыбнулась:

– Ты бы не стал другим. Раньше ты никогда не искал себе оправданий, так зачем искать их теперь?

Он не ответил. Да и каким может быть ответ на такое великодушие?

Так они и сидели, а грохот продолжался. Массивная дверь сотрясалась от каждого нового удара, и каждый удар звучал как похоронный колокол.

Святой посмотрел на дверь и увидел, что в двери образовалось отверстие, достаточное, чтобы в него просунуть руку. И внезапно он, усталый и слабый, почувствовал прилив сил.

– Нет, это еще не конец! – вскричал Святой и вскочил на ноги. – Нам еще столько предстоит, тебе и мне!

Он не мог поверить в то, что это конец. Он еще не был готов уйти, даже в блеске сомнительной славы. Он не верил, что пробил его последний час. Им еще многое предстоит сделать. Еще оставались Роджер Конвей, Варган, Мариус и мир на двоих. А впереди новые и новые приключения...

Ибо в этой схватке, именно сейчас он по-новому и более широко увидел жизнь, увидел идеалы достойнее, чем идеал удачливого бойца, достойнее, чем битва и внезапная смерть.

Умереть, не изведав открывшейся новизны?

Он посмотрел в отверстие и увидел глаза Мариуса.

– Советую вам сдаться, Темплер, – холодно сказал тот. – Если будете упорствовать, вас застрелят.

– И это тебе поможет, Ангелочек? А как ты потом найдешь Варгана?

– Мы заставим говорить вашего друга, Конвея.

– И не надейся!

– У меня собственные методы убеждения, Темплер, и некоторые из них ничуть не хуже ваших. Кроме того, вы не подумали о том, что, если вы умрете, мисс Хольм лишится защиты?

– Подумал, – ответил Святой. – И еще подумал: если я сдамся, она уж точно лишится защиты. Но у нее есть нож, и вам не удастся схватить ее живой. Придумай еще что-нибудь.

– Потом, – продолжал Мариус тем же безразличным тоном, – вас незачем убивать сразу. Можно будет это делать постепенно.

Святой вздернул подбородок.

– Я никогда не сдаюсь, – сказал он.

– Хорошо.

Он прорычал новое приказание, и опять топор грохнул по двери.

Святой знал, что, когда дыра расширится настолько, что через нее можно будет стрелять, конец окажется не за горами.

Укрыться в комнате было негде. Можно, конечно, прижаться к стене, в которой дверь, чтобы их не видели снаружи, но это мало что давало. Несколько выстрелов подряд из пистолета вдоль стены гарантировали бы попадание.

А у пленников, кроме захваченного ножа, оружия не было, да и тот держала Патриция.

Силы были слишком неравными.

И когда Саймон увидел, как летят щепки от разбиваемой двери, а дыра уже стала размером почти с голову человека, у него мелькнула дикая мысль – вызвать Мариуса на поединок. Но он немедленно эту мысль отверг. Многие приняли бы подобный вызов: боязнь показаться трусом, желание поднять свой престиж в глазах подчиненных и уязвленное самолюбие заставили бы их серьезно отнестись к такому обороту дел. Но Мариус был выше этого. Он стремился к единственной цели и уже доказал, что для него эта цель превыше всего остального. Человек, совершенно хладнокровно пристреливший одного из своих подручных, вряд ли отреагировал бы на вызов Святого.

Что же тогда?

Святой сжимал Патрицию в объятиях, а в мозгу его словно огромное маховое колесо крутилось. Он понимал, что быстро слабеет. Огромные усилия, затраченные им на то, чтобы пробиться в комнату и забаррикадироваться, дорого стоили, а неожиданный прилив сверхъестественной силы не мог длиться долго. Словно сквозь прозрачную маску из сияющего кристалла, твердого, но хрупкого, он видел, как исчезает его сила.

Как и в других сложных ситуациях, нужно было выиграть время. Необходимо что-нибудь сделать быстро – прежде чем совсем иссякнут силы и он окажется совершенно беспомощным.

Святой провел рукой по глазам и почувствовал внутри пустоту, ужасную слабость от потери крови. Боль от плеча расходилась по всему телу, и сознание затуманилось от почти нокаутирующего удара в челюсть.

– О Боже! Боже, помоги мне! – простонал он, решительно отстранил Патрицию, подскочил к двери, влез на баррикаду и закрыл своим телом дыру в двери.

– Что это вы затеяли, Темплер? – угрюмо спросил Мариус.

– Ничего, милый, – прохрипел Святой, беззвучно смеясь. – Просто стараюсь сделать так, чтобы любой выстрел в меня стал смертельным. Знаю, ты пока не хочешь, чтобы я умирал. Значит, тебе потребуется еще какое-то время, чтобы увеличить дыру.