Святой

- Да, от Луки, глава седьмая. Иисус был приглашен на ужин в дом Фарисея. Женщина, которую в городе все знали как грешницу, пришла к Иисусу и преклонила колени перед ним. Она помазала его дорогими маслами. Она омыла его стопы своими слезами, отерла его своими волосами. Это был акт полной покорности. Покорности и подчинения.

- Это так мило, - прошептала Элеонор, не совсем понимая, почему она захотела понизить голос. Что-то в этом витраже всегда вызывало у нее чувство благоговения. Женщина была завернута в фиолетовое одеяние, Христос в красное. Грешная женщина, на коленях перед Христом, сосредоточенная лишь на его обнаженных стопах, пока омывала их. Двое мужчин сидят позади Иисуса и смотрят, но Иисус смотрит только на женщину. - Она выглядит такой умиротворенной. Вы не думаете, что она была умиротворенной? То есть она публично плачет и сидит у ног мужчины, пока другие люди говорят о ней. Я читала, что фарисей сказал Иисусу, что она была грешницей. И Иисус отчитал его. Не думаю, что ее волновали, что говорят о ней фарисеи. С чего бы ей волноваться? Иисус позволил ей омыть его ноги. Думаю, она поэтому и плакала. Она была счастлива находиться рядом с ним.

- В церкви есть предание, - начал Сорен, его голос тоже был низким и почтительным, - что это Мария Магдалена омыла его ноги своими слезами и высушила стопы своими волосами.

- Проститутка?

- Она могла и не быть ею. В Библии не сказано, но церковное предание осталось таким навсегда.

- Надеюсь, она была проституткой.

- Правда? - Сорен казался заинтригован ее комментарием.

- В этом больше смысла, если бы она была проституткой. То есть, это Иисус, парень который ни разу не грешил. Он же ни разу не занимался сексом, верно?

- Нет доказательств, что он был женат, так что нет, по Моисеевскому закону, он хранил бы целомудрие, скорее всего девственник, хотя он мог рано жениться и овдоветь. Об этом мало свидетельств, но это объяснило бы, почему никто не упомянул, что он не состоял в браке, что в те дни и в его возрасте считалось бы очень странным для еврея.

- Иисус вдовец? - Элеонор никогда не рассматривала эту возможность.

- Это одна теория. Скорее всего, чудесные обстоятельства его рождения заставили его верить, что он призван выполнять особую миссию во имя Бога. Он оставался холостым по той же причине, что и солдат, посланный на войну. Он знал, что однажды не вернется домой.

- Значит, Иисус был девственником.

- Я так считаю.

- Бедный парень.

- В жизни есть вещи и похуже, чем жить без секса.

- Знаете, я не могу придумать никого более крутого посылающего всех этих осуждающих мудаков, кроме как идеального, девственного Иисуса Христа с проституткой у его ног. Словно он говорит «вы не можете судить ее, не осудив меня. Так осудите меня, рискните».

- Безопаснее сказать, что наш Господь был первым радикальным феминистом. Он постоянно ругал мужчин, которые осуждали женщин. Женщина с алебастровым сосудом. Женщина с кровотечением. Первый человек, с которым он заговорил после его воскресения, был не Петр, а Мария Магдалина.

- Иисус любил дамочек. Мне это нравится.

- Чем больше другие мужчины унижали женщину, тем добрее Иисус был к ней.

- Так что же значит, что это мое любимое изображение? Бог хочет, чтобы я сидела у ног Иисуса?

- Думаю, Он хочет тебя у ног другого.

Сорен повернулся спиной к витражу, словно больше не мог на него смотреть. На его лице было странное выражение, почти болезненное. Он глубоко вдохнул, будто пытался успокоить себя, и вскоре выглядел таким же умиротворенным, как и женщина на витраже. Элеонор вытащила листочек из заднего кармана.

- Есть ручка? - спросила она.

Он взял ручку из держателя для молитвенников на спинке скамьи и протянул ей.

- Зачем тебе ручка? - спросил он, пока она разворачивала листок.

- Новый вопрос для вас после Дня благодарения.

- Какой вопрос?

Она записала три слова на листке и протянула ему.

Сорен прочитал слова вслух.

- У чьих ног?

Элеонор засунул листок в карман.

- Одна проблема с вопросом, Элеонор.

- Какая?

- Ответить на него можешь только ты.

Глава 11 Элеонор

Ответить на него можешь только ты.

Несколько дней спустя после обсуждения с Сореном витража, Элеонор обдумывала его слова. Они засели в ее сердце как пуля, и она не могла вытащить их ни одним скальпелем в мире.

Была поздняя ночь четверга. Ничего не происходило. Она пошла в церковь, надеясь, что сможет застать Сорена в кабинете. Девушка хотела поговорить с ним о том, что он сказал, почему только она сможет ответить на этот вопрос - у чьих ног она должна сидеть? Было ощущение, словно ответ на этот вопрос определит ее оставшуюся жизнь. Но она не понимала почему.

Как только она переступила порог парадной двери «Пресвятого сердца», по пустому эху ее шагов она могла сказать, что была здесь одна. Дверь кабинета Сорена оказалась заперта. Она постучала, но ничего не услышала. Трясущимися руками она повернула дверную ручку и обнаружила, что свет выключен, а кабинет пуст.