Святополк II. Своя кровь

После завтрака Иванок отправлялся в объезд своих владений - то поглядеть, каково смерды правят свою работу, то полюбоваться на строительство новых изб, то глянуть на недавно возведенную деревянную церковку, то проверить табун и стада, а то просто промчаться по лесам и полям, дыша свежим ветром, выехать на днепровскую кручу и долго стоять, глядя на великую русскую реку и мечтать. Возвращался он иногда к обеду, а иной раз ближе к вечеру и после вечери сидел с женой и сыном. Хозяйство было большим и богатым, подаренное боярином Данилой Игнатьевичем село Старое имело более пяти десятков дворов, и за всем нужен был глаз да глаз.

Но в тот день ему не суждено было подышать волей.

Иванок давно хотел съездить на выселки - деревню-трехдворку, стоящую в стороне от села, возле рощи. Дорога пролегала по поспевающим ржаным нивам. Наклонившись с седла, Иванок сорвал колос, размял в пальцах, попробовал зернышко на зуб. Оно было уже твердым, хотя немного вязким, как воск. Еще несколько дней, и придет пора жатвы. Иванок вздохнул. Он привык к мирной жизни, хотя ночами ему по-прежнему снились походы, сеча и хрупкое воинское счастье.

Впереди, на дороге у самого леса показался столб пыли. Иванок остановил коня. Сердце сжалось - он уже различал мчащегося во весь опор всадника, а чуть позже различил, что это не простой смерд. Уж больно добротной была одежа, да и конь.

- Эгей! - крикнул он, поднимаясь на стеременах, когда всадник поравнялся с ним. - Куда путь держишь?

- В сельцо Старое, к боярину Иванку Козарину! - отозвался тот.

- Я Козарин. Почто мчишь?

- Ну! - Всадник осадил коня посреди дороги, отер кулаком пот со лба. Вблизи стало видно, что это княжий дружинник. - Удача! Никак, боги помогают… Поспешай в Киев, боярин! Князь тебя кличет.

- Князь? - задохнулся Иванок. - Почто?

- Половцы на Русь пришли!

- Еду! - Не раздумывая ни мига, Иванок поворотил коня домой. - Сей же час еду!

Они вместе ворвались на подворье, распугивая кур и псов, и Иванок, не слезая с коня, начал приказывать.

Из молодечной повыскакивали дружинники, стали собираться, седлать коней, укладывать на подводу брони и дорожный припас. Забрехали псы. Бросив поводья конюшему, Иванок через три ступеньки ворвался в дом.

Навстречу ему, переваливаясь, как утица, выплыла Зелга. Молодая женщина сразу учуяла, что случилось что-то неладное, кинулась к мужу:

- Нто? Что, соколик?

- Князь зовет. - Иванок на миг сжал ее руки. - Половцы на Русь пришли.

- Ой! - Зелга схватилась за лицо. Иванок отвел ее ладони от щек, прижал к себе раздобревшую жену.

- Не тужи, ягодка! Не горюй прежде времени. Жди меня и береги Мстишу.

- Иванушка, - всхлипнула Зелга, обмякая в руках мужа. Иванок еле успел подхватить ее на руки, бегом бросился на женскую половину дома, где его встретили Марфа и нянька маленького Мстиши. Женщины захлопотали над обеспамятовшей Зелгой, а Иванок, которому недосуг было ждать, только поцеловал выбившийся из-под венчика темно-русый локон и убежал на двор.

Там уже все было готово. Княжеский гонец, захлебываясь, пил из жбана поданный девкой холодный квас. Все пятнадцать дружинников, которых кормил Иванок, сидели в седлах. Дворовые люди, холопы, слуги и закупы, толпились вокруг.

- Ждите нас и ничего не бойтесь, - крикнул им Иванок, взлетая в седло. - Жену и чад моих берегите!.. Прощайте!

Холопы растворили ворота, и всадники рысью выехали на дорогу.

В самом Киеве уже все про выход поганых ведали. Ремесленный люд доставал из подклетей сулицы и щиты, проверяли топоры. Бабы суетились и на всякий случай готовились прятать детей. Не заезжая на подворье Данилы Игнатьевича, хотя оно с недавних пор стояло пусто и холопы ждали приезда хозяина, Иванок сразу направился к княжескому терему.

Его встретили на пороге и сразу провели к князю. В светлице, кроме великого князя, был седоголовый одышливый старец с раскрасневшимся от натуги лицом и усталым, но еще твердым взглядом - старый тясяцкий Ян Вышатич. Но в его сторону Иванок даже не взглянул - войдя, он сразу увидел князя и больше уже не мог отвести от него взгляда.

Святополк Изяславич слегка поседел и стал, кажется, еще худощавее и костистее. Борода его концом лежала на коленях, холеные руки с длинными, унизанными перстнями пальцами цеплялись за подлокотники резного, украшенного золотом стольца. На постаревшем лице одни глаза горели прежним огнем, и, встретившись с князем взглядом, Иванок почему-то засмущался. В светлице повисло тяжелое молчание.

- Так вот ты каков, Иванок Козарин, Данилы Игнатьевича сын приемный, - наконец сказал князь. - Помню тебя… Ведаешь ли ты, что тебя боярин Данила взамен себя оставил?

О решении Данилы Игнатьевича уйти в монастырь, поделив нажитое между Иванком и монастырем в Черниговской земле, Иванок уже слышал в прошлом году. То был единственный раз, когда он приезжал в Киев после памятного выхода в Половецкую степь. Поэтому парень только кивнул:

- Слышал.

- А ведаешь ли ты, почто тебя ныне призвали? - продолжал князь.

- Половцы на Русь пришли, - ответил Иванок.