Святослав

И никто из них не знал того, что в эту самую минуту полководец-император Иоанн шагает в доме патрикия Феодора из угла в угол, порой останавливается, склоняется над столом и перечитывает пергамент проэдра Василия, в котором написано:

«Феофано бежала с Прота, сидит в соборе святой Софии и хочет говорить только с тобой, император».

Между тем протовестиарий[254] Мануил и епископ адрианопольский Иосиф торопливо собирались, чтобы отправиться василиками императора в недалекий, но страшный путь — к князю Святославу.

7

Опустив на шею коня поводья, в кольчуге, в шлеме, на верху которого торчал влажный от росы голубой еловец,[255] и держась правой рукой за крыж меча, а левую приложив к глазам, князь Святослав смотрел вдаль.

Перед взором князя Святослава открывалась безбрежная, слившаяся с небом равнина. На ней кое-где высились скалы; одинокие и необычные среди этого зеленого моря, темнели полосами леса. Обходя горы и леса, по долине текли, отражая голубизну неба, спокойные реки.

В горах позади и в долине было очень хорошо в этот ранний час: небо голубое, бездонное, воздух пронизан розовой дымкой, зелень свежая, яркая, точно умытая росою. Поражала и тишина; то тут, то там пробовали голоса птицы, откуда-то издалека доносилась девичья песня.

Однако в долине за каждой скалой, у каждой речки, в лесах — повсюду притаилась смерть. Здесь проложена единственная дорога с гор в Византию, здесь идет великая битва между Русью и империей, битва, ради которой издалека явился сюда князь Святослав. Он уже спустился со своими воями с высоких гор; здесь, в долине, уже произошла жестокая сеча между русским и римским войсками. А сколько еще крови прольется, сколько людей погибнет!

Князь Святослав поглядел назад. Там над рекой, у леса, темнел стан русских воев, тянулся большой полукруг связанных между собой возов и высоко в небе вставали дымки — вой готовили еду. В солнечных лучах тускло поблескивали копья…

Посмотрел князь и в другую сторону — на запад. Там, далеко, над другой рекой и у другого леса, темнел стан ромеев; на самом высоком месте стоял шатер императора, над которым развевалось знамя империи, высились шатры его таксиархий и полков; легкий ветер доносил оттуда неясные голоса.

И князь Святослав подумал, что пройдет немного времени — и стан станет против стана. На этой зеленой равнине сойдутся закованные в броню и одетые в обычные порты люди, натянут тетивы своих луков, наставят копья, поднимут секиры. Не цепы будут молотить здесь, на равнине, — люди станут убивать друг друга, не роса, а кровь упадет на зеленые травы, а из лесов прилетят на поле брани черные вороны.

А разве не лучше сойтись на этой равнине двум — императору Византии и князю Руси?

— Смотри, — сказал бы князь Святослав императору, — на это небо, землю. Там — Русь, там — Византия, а вот тут — болгары. Почто хочешь, император, уничтожить Болгарию, а потом и Русь? Я пришел — и ты видишь силу Руси: любовь и мир — разве это худо? Только будем держать слово крепко. Ты клянись Христом, я, по обычаю нашему, даю клятву на оружии.

Василики императора ромеев — протовостиарий Мануил и епископ адрианопольский Иосиф — прибыли в стан князя Святослава ранним вечером. Ехали они под белым знаменем.

— Кто едет? — крикнули, увидя их на дороге, дозорные чела.

— От императора ромеев… Василики… к князю Руси Святославу, — ответили протовостиарий и епископ.

Их отвели в стан русских воев, к большому шатру, над которым развевалось знамя князя Святослава.

Но не князь говорил с василиками: когда их ввели в шатер, там стояли в ожидании воевода Свенельд и несколько тысяцких.

— Мы от императора ромеев Иоанна, — начал протовостиарий, — василики, патрикий Мануил и епископ Иосиф, прибыли к князю Святославу…

— Князя нашего Святослава тут нет, — ответил им Свенельд, — мы, воеводы и князья, слушаем вас и будем говорить за князя и Русь…

Василики поклонились, и протовестиарий продолжал:

— Император ромеев Иоанн спрашивает русского князя: зачем он привел свое войско сюда, в Византию?

Воевода Свенельд обменялся взглядом с воеводами и обратился к протовестиарию:

— Князь Святослав пришел не в Византию, а в Болгарию, с которой у него мир, а потому князь спрашивает у императора ромеев: зачем он привел свое войско в Болгарию?

Василики растерянно молчали.

— А если император хочет знать, — добавил Свенельд, — зачем князь Святослав пришел в Болгарию, то мы скажем — не золота вашего ради, хотя вой наши за него уже заплатили кровью…

— Император ромеев очень сожалеет, — умолчав о кентинариях, промолвил протовестиарий, — что здесь, на равнине, произошла сеча, и не хочет, чтобы кровь лилась и далее.

— Веруя в Бога, — добавил епископ, — мы не должны нарушать мир, уложенный еще нашими предками, ибо посредником между ними был сам Бог. Потому мы советуем, как друзья, тотчас и без дальнейших переговоров покинуть землю, которая вам не принадлежит. Если же не послушаете нашего совета, то нарушите мир и любовь с нами вы, а не мы…

Протовестиарий Манул, вдохновленный словами епископа, стал угрожать: