Святослав

Сделать это было нелегко. Сколько лет прошло! Княгиня Ольга была так молода, когда шла во главе дружины отомстить за мужа Игоря и примучить к Киевскому престолу древлян, в лютую зимнюю стужу объехала она на санях всю землю до Верхнего Волока, дошла до Вятской земли, устояла Русскую землю – вот и прошли года, старость уже стоит на пороге.

Почему же эта земля ныне неспокойна? Ольга, кажется, делала все как следует, хотела покоя для Русской земли, добра людям и достигла своего. Почему же Русь идет на суд, где та правда, которой ищет княгиня?

Внезапно она прерывает свои мысли, вздрагивает, впивается руками в подлокотники. Нет, она не ошиблась, откуда-то издалека, со склонов предградья, а может, и с берега Днепра, доносится крик человека. Крик этот летит издалека, но, кажется, звучит совсем близко, у самого терема.

«Княгиня, помилуй!» – чудится Ольге, и она стоит, напряженно вслушиваясь: что же будет дальше?

Но крик больше не повторяется; возникнув вдалеке, он там и замирает.

– Что это? Что это? – шепчет княгиня.

«Неужели это смерд Векша?» Ночь темная, час поздний, в такое время ее гридни вершат суд…

Она молится и не слышит, как тихо открывается дверь светлицы и кто-то останавливается на пороге. Это священник Григорий. Он живет тут же, в тереме, внизу, ибо опасно христианскому священнику находиться там, где его храм, – у ручья на Подоле. Да и княгиня часто кличет его к себе на беседу.

Вот и сейчас пришел он, в черной рясе, с Евангелием в руке, стоит на пороге, смотрит на княгиню, что упала на колени перед образом. Христа, и усмешка пробегает по его бледному лицу.

– Кто это? – отрывает голову от пола и поворачивается к священнику княгиня Ольга.

– Это я пришел к тебе, – тихим голосом отвечает он. – Ты ведь меня звала?

– Да, я тебя звала. Сядь, отче.

Княгиня встает, устало садится в кресло, недалеко от нее на лаБку садится священник. Теперь он видит, что княгиня очень взволнованна. Об этом говорят бледное лицо, горящие глаза, сжатые губы.

– Княгиня молилась, и это хорошо, – начинает священник. – Но почему ныне княгиня неспокойна?

– Мне страшно, отче.

– Почему?

Она смотрит за окно, где тихо колышутся ветви деревьев, и медленно говорит:

– Вижу я вокруг великую землю, много племен и родов, что прожили несчетное число веков, одолели врагов, построили города…

– Ты речешь правду, княгиня, – соглашается, кивая седой головой, священник.– Велика Русская земля, сильна, непобедима.

– Немало трудов, – продолжает она, – положили предки мои, князья, чтобы объединить племена и роды, отразить врагов: везде знают ныне Киев и Русь.

– И ты, княгиня, немало содеяла, – добавляет священник. -Устрояя Русь, ты быша для нее, аки денница перед солнцем, сияша, аки месяц в ночи.

Она смотрит на него широко открытыми глазами, в которых играет отсвет свечи, берет за руку и спрашивает:

– Что же творится ныне? Откуда этот мутный поток, который грязнит чистую воду нашу? Откуда ветер, сбивающий спелое жито?

– О чем ты говоришь, княгиня?

Княгиня всплескивает руками, а потом прикладывает их к сердцу.

– Когда-то люди мои жили родами своими, и в каждом роду были тишина и мир, когда-то роды наши были едины в племени своем, а племена стояли только перед врагом и Богом.

– Мир неизменен, княгиня, – отгадав ход ее мыслей, отвечает священник, – мы только иными очами зрим и видим его.

– Нет, отче, – перебивает его княгиня, – мир меняется, он изменился, ибо муж идет на мужа, сын на отца, брат на брата, а черные люди – на бояр, воевод, и не только на них, а и на князей. Отче, что же сталось?

– Мир неизменен, княгиня, – еще раз говорит священник, -всегда брат шел на брата, и Каин первый убил брата своего Авеля; всегда были князья и черные люди, ибо есть на земле месяц, а есть и звезды; всегда были богатые и убогие; один Бог богат, а все мы – нищие люди.

– Но где мой Бог? – тихо шепчет княгиня. – На моих глазах приносят жертву и поклоняются Перуну, а я после этого иду и молюсь Христу.

– Не суть важно то, каким ликам поклоняется человек, важно, какого Бога исповедует он в душе своей.

– Слушай, отче, – говорит княгиня, – я верю в Христа и ему одному молюсь, но что делать мне, когда он мне велит: «Не убий», а бояре и воеводы мои говорят, что аще убьет муж мужа, то мстит брату брат, сыну – отец, отцу – сын? Христос велит: «Не убий», а я, творя суд над теми, что чинят татьбу и разбой, перепахивают межи и уничтожают знаки, велю убивать их, во пса место.

– Христос говорит: «Не убий», но он венчает за добро и прощает каждого, кто сотворил зло.

– И убийство прощает? – жадно спрашивает княгиня.

– Прощает, если оно несет добро людям.

– Так что же такое добро и зло?

Священник долго не отвечает и, сложив руки на груди, смотрит на усыпанное звездами небо, на ветви деревьев, что колышутся за окном.

– Добро и зло существуют на свете, – произносит он, – от века и будут жить также до века, ибо есть Бог, но есть и диавол, ибо добро – власть, богатство – от Бога, а зло – от диавола.

– А богатства земные? – спрашивает княгиня.