Святослав. Болгария

Что видел он в сии священные мгновения? Если бы Святослав даже хотел рассказать, он всё равно не смог бы в полной мере изложить человеческим языком все образы и чувства. Здесь видение длилось совсем недолго, но там, куда он сейчас ушёл, пелена времени открывала часы, дни, года, а порой и целые века. Он снова зрел старого волхва Велесдара и Криницу Прошлого, себя, младого отрока, заворожённо глядящего в чаровное зерцало воды, и первую смертельную схватку с волком. Овсену, летящую рядом на тонконогом полудиком скакуне, и ещё много чего, что ещё и не наступило, но там, куда он окунулся сейчас, пребывало всё одновременно и длилось то ли вечность, то ли один миг.

– Я исполнил, отче, что обещал. Мне не удалось многое, о чём мечталось. Не сумел поладить с родной матерью, не сберёг любимую и сына. Я многого не успел, но клятву, данную тебе, Велесдару и предкам нашим, исполнил. Вот они, валы Трояновы, и земля Русколани вновь простёрлась от полуденной Таврики до полуночой Северщины, от Кавказийских гор и священной Pa-реки, от устьев Дона, Непры, Нестры и Буга до многоводного синего Дуная! Теперь это наша земля, отец!

В этом неизмеримом мгновении-вечности он говорил с отцом, со старым волхвом и любимой Овсеной, с удалым бесстрашным Горицветом и многими друзьями, бывшими рядом когда-то. Он говорил и не мог наговориться. Но об этом никто и никогда не узнает, кроме тех, с кем он сейчас пребывал в сей недолгой отлучке в Навь.

Охоронцы, что почтительно наблюдали за князем и одновременно зорко следили за всем, что происходило вокруг в густеющем сумраке, увидели только, как Святослав сел на взгорбке, а затем, посидев немного, поднялся, накинул на плечи епанчу, привычным движением послал нож за голенище и пошёл обратно к поджидавшим его начальникам тем.

Святослав велел набрать мастеровых людей и заложить град Переяславец, возвести терема, склады для оружия и товаров, а также дома для воинов.

– Здесь некогда хан Омуртаг пресёк вольность славянских князей, подчинив дуайских ободритов, браничан, тимочан и прочих. Отсюда же начнётся возрождение Дунайской Руси!

Застучали топоры, завизжали пилы. Град поднимался быстро, как опара.

Начали русы обустраиваться в Подунавье, жильё для воинов и конюшни для лошадей строить, чинить старые укрепления да возводить новые – ведь ещё более, чем к битвам, во все века были охочи славяне-русы к сотворению нового жилища да к вольному труду на земле-матушке.

Глядя, как порой, отринув на время все дела, сам князь Киевский с превеликим удовольствием подставляет крепкое плечо под свежеошкуренное бревно или с молодецким уханьем вбивает точными ударами огромной деревянной киянки сваи в речное дно для устройства пристани, Калокир и сам заражался этой удалью и, сбросив красивую одежду, включался в общее действо совместного творения. Это помогало посланнику отвлечься от невесёлых мыслей, которые всё чаще стали посещать его. Здесь, в сравнительной близости от границ Империи, он то и дело встречал купцов, священников, посланников и прочих приезжающих из Константинополиса. Разговаривая с ними, он жадно впитывал все, даже самые незначительные новости, и понимал, что те, кто ещё недавно боготворил императора-воина, теперь всё более от него отворачиваются. Особенно возмущались и злопыхали в адрес Фоки служители церкви, которым он перекрыл денежные потоки из казны. Калокира это весьма тревожило.

Святослав же был доволен обустройством Переяславца.

– Здесь будет средина моего Дунайского княжества, – рёк он, трапезничая за столом вместе с темниками. – Весьма удобное место: с востока море, с севера и запада Дунай с его непроходимыми речушками и болотами, а с юга – валы Трояновы. Сей остров изобилует прекрасными землями для скотоводства и земледелия. Сюда из Киева будут идти меха, просо, жито и мёд, из Донских степей – скакуны, всякое добро – с Волги, из Тьмуторокани рыба, а из Византии – бронза, железо и шёлк. А отроки – и с полудня, и с полуночи. Любо мне здесь будет княжить!

Воины всецело поддерживали своего князя, тем более что многие из них уже успели взять себе болгарских жён и завести семьи.

Глава 7 Печенеги Лета 6476 (968)

Как ведёт себя в Болгарии Русский Барс? – сидя на прохладной мраморной скамье в цветущей беседке, что укрывала от щедрых весенних лучей, вопрошал император Фока своего главного трапезита, чуть склонив большую лохматую голову и задумчиво глядя на резной лист диковинного растения. – Всё ли идёт по нашим расчётам?

– Пока да, о великий, – ровным голосом отвечал Викентий Агриппулус. – Барс исполнил своё обещание и разбил мисян на Дунае. Он вошёл в Болгарию, подобно стальному клинку в нежное мясо дикой козы. Занял именно ту часть, о которой было договорено посредством миссии патриция Калокира.

– Кстати, где сей способный молодой человек, что смог уговорить грозного варвара, он вернулся? – вопросительно поднял мохнатую чуть с проседью бровь император.