Святослав. Болгария

– Чего это мы так спешим, ведь могли раньше… ещё о полночи причалить и не торопясь… с оглядкой дойти, – тихо ворчал, тяжело дыша, молодой сотник, с некоторым удивлением взирая на старых воинов, что шли низким шагом викингов и не выказывали явной усталости.

– Если прийти загодя, можно легко на вражеских дозорных напороться, – громким шёпотом назидательно отвечал ему старый воин, – нам нужно поспеть как раз к тому, когда наши на сей берег ринутся и вся болгарская рать на них навалится, тут уже никаких полков, окромя дозоров, на нашем пути не будет. Да и у тех всё внимание будет обращено к переправе, а не на собственные тылы.

* * *

Ещё утренняя Заря не поднялась над Дунаем, как рога протрубили побудку, и дружина встала на молитву, а потом на поверку. После этого князь снова вызвал темников, и седой Зворыка, потерявший шуйцу в жаркой битве при Тьмуторокани, огласил наказы.

– Сердцем будут Северская и Черниговская тьмы, Северская будет под моим началом и станет одесную, а Черниговская с Боскидом ошую. Отдельным конным полкам – Вятскому, Радимичскому и Киевскому – прикрывать Сердце и быть одновременно в запасе княжеском, а значит, борзо лететь, куда он в битве укажет. За Десное Крыло отвечает воевода Свенельд, который вместе со второй Угорской тьмой и своими угличами, многие из которых угорскую речь разумеют, будет стоять против булгар и ясов. Шуйское крыло с первой Угорской тьмой и тиверцами возглавит князь Чобо. Они со Свенельдом обрушатся на крылья болгарского воинства. Замыкать дружину будет Древлянский полк. Да пребудет с вами Перун. По коням!

– Слава Киеву! Слава князю Святославу хороброму! Слава старшему темнику Зворыке! – отвечали темники и шли в стан отдавать приказания младшим начальникам.

Зазвенели рога на построение, раздались команды. Тиверцы ускакали налево к угорским тьмам, а угличи – направо. В Сердце ошую выстроилась в боевой порядок Черниговская тьма, а одесную – Северская. Сзади них, отстав на полгона, споро построились резервные конные полки: Киевский, Радимичский и Вятский на борзых кабардинских конях. Именно им была доверена княжеская хоругвь. А позади всех выступил Древлянский полк.

Тьмы делились на полки, в каждом из которых – тысяча. А каждая тысяча делилась на сотни. И каждый воин знал своё место, как расходиться и опять образовывать полк. И вся Святославова конница могла растекаться и собираться свободно и послушно, будто мышцы легконогого пардуса, который перед прыжком выгибает спину, втягивает сильные лапы и припадает к земле, пристально наблюдая за каждым шагом врага.

Болгарское войско стало выстраиваться на полуденном берегу Дуная.

Молодой стременной Святослава, глядя вперёд и нетерпеливо гарцуя на своём коне, весело обратился к старшему княжескому стременному:

– А что, Зверобой, искупаем нынче коней в голубой дунайской воде?

Зверобой, устремив глаза на противоположный берег и прикрыв их от солнца заскорузлой ладонью, ответил, вздохнув:

– Нету, брат, страшнее боя, когда в нём с двух сторон славяне сходятся! Много падёт нынче воинов и с их стороны, и с нашей… О том надо думать, Збимир, и молиться Перуну с Перуницей, а не веселиться попусту…

– Эге, Зверобой, так ведь там не только болгары, но и битые нами койсоги с хазарами, да волжские булгары с ясами. Они-то уже бегали от мечей нашей дружины.

– Ладно, поглядим, как оно будет, – угрюмо ответил старший стременной.

Русские полки выстроились на левом берегу Дуная.

Все взоры обратились к Святославу.

Князь дёрнул усом.

– Вспомните, братья, гонцов наших, – начиная греметь голосом, провозгласил князь, легко гарцуя на белом коне, – вспомните, какой лютой смерти и поруганию предали болгары их тела, вот истинное лицо врага! И здесь мы справим великую тризну по друзьям нашим, сердцу милым, принеся им жертву великую и кровавую! Пусть знают и помнят болгары священную нашу мсту! – воскликнул он, вздымая меч. – Вперёд, братья! Слава Перуну!

Военачальники ответили ему дружными боевыми восклицаниями, так же вздымая мечи.

Черниговcкая тьма принялась надувать кожаные мешки и готовиться к переправе. Остальные должны были пока ждать.

Вот Святослав подал знак, и Черниговская конница ринулась в воду. Далеко окрест разнеслись шум дунайской волны, конское ржание и окрики воинов.

Болгары кинулись к воде, чтобы не дать черниговцам осуществить переправу и сбросить их обратно в Дунай.

Тут Святослав подал знак тиверцам, и те, увлекая за собой первую Угорскую тьму, под водительством кенде Чобо, кинулись в воду, заходя левее болгарского войска, крыло которого, состоящее в основном из полков хазар и койсогов, несколько растянулось, чтобы перехватить противника. Ещё далеко в воде начав схватку, тиверцы стали просачиваться на берег. Полетели первые русские, угорские и хазарские головы. Тиверцы и угры, не выдержав натиска, начали отступление. Хазарские полки, возликовав, кинулись за ними. Черниговцам пока тоже не удавалось зацепиться за сушу.