Святослав. Хазария

– Верно речёшь, – отвечал темноволосый высокий и кряжистый вятский темник Переяслав Кудыша, – верно, да не совсем. – Он поднял на воеводу свои зелёные внимательные глаза. – Князь наши тьмы поставил тут не для веселья, ему в сече с большими силами булангар каждый клинок дорог. А ежели мы займёмся мстой да добычей, а ворог тем временем пройдёт в тыл русского воинства, тогда как? Сами себя казнить будем или подождём суда княжеского?

– Вот заладил, Кудыша, «а если, а если», – горячо взвился воевода, – нет ведь никакого супротивника с этой стороны, нету!

– Сейчас нету, а как к вечеру или к утру появится, тогда что? Побежишь по градам и весям воинство своё сбирать, а супротивника обождать попросишь, так, что ли? – не унимался обстоятельный Переяслав.

Темники и тысяцкие спорили не меньше, чем воины и десятники с сотниками. Переяслав Кудыша и темник Ясс отказались уйти с рубежей, на которые князем поставлены, а темник Северской тьмы Дно рёк, что он воеводе подчинён и как воевода Буркун порешит, так и будет.

Святослав ехал на коне, задумчиво перебирая в голове недавние события, вспоминал, как покарал булгар за собекулянских ночных лазутчиков. Сзади послышался конский галоп, и, оглянувшись, князь увидел помощника начальника Тайной стражи. Варяжко поравнялся с князем и, по обыкновению, тихо изрёк:

– Княже, в Буркунских тьмах непорядок, вои сотников и десятников не слушаются, часть из них вовсе, ряд воинский нарушив, по собственному разумению отправилась за добычей по градам и весям.

Святослав нахмурился, потом велел кликнуть Свенельда, а когда тот явился, приказал ему с железом в голосе:

– Дядька Свен, немедля бери два полка, скачи к темнику Буркуну, наведи в его тьмах порядок. Поставь от моего имени воеводой Переяслава Кудышу, а самого Буркуна в железо и ко мне! – Князь так сверкнул очами, что Свенельд, не промолвив ни слова, тут же ускакал.

Взяв Сульский и Задонский полки, Свенельд рысью пошёл к заходу, нашёл Вятскую тьму с Переяславом Кудышей и передал ему строгий наказ князя встать на челе трёх тем, виновных в нарушении порядка немедля изловить, судить перед всеми и предать смерти!

Самого же Буркуна Велеслава Свенельд взял в железо и отвёз к Святославу.

Суд над воеводой был краток и суров. Решение от всех принимали темники Издеба, Притыка и Мечислав, опытные и прославленные во многих сечах, их мудрости и честности доверяли все – от старых воев, прошедших не одну сечу, до безусых молодых ратников.

– Пусть начальник Тайной стражи поведает, в чём есть вина воеводы Велеслава Буркуна, – мрачно изрёк старый темник Издеба.

Ворон вышел перед судьями и кратко сообщил:

– Вина воеводы Буркуна в том, что он о порядке в подчинённых ему тьмах не думал, а, напротив, самолично поддержал нерадивых воев и сотников с десятниками, кои вместо исполнения приказа княжеского стать крепким заслоном с захода, по своему разумению и корыстному хотению, оставив посты, двинулись по ближайшим градам и весям грабить да разбойничать.

– Так ли это и что в своё оправдание скажешь перед лицом дружины ты, темник Велеслав Буркун? – снова задал вопрос Издеба.

– Так, братья-темники, – не поднимая понурой головы, с трудом произнёс Буркун, – а в оправдание… много хотел в оправдание своё сказать: о мести праведной проклятым булангарам за их набеги и гнёт над нашими северными землями, о многом… – Воевода замолчал, а потом продолжил всё тем же хриплым, будто после долгого крика надломленным голосом: – Да не скажу ничего, потому как нет оправдания моим деяниям, и суд ваш правый, братья-темники, приму, каким бы тяжким он ни был…

Мёртвая тишина нависла над лесной опушкой, где вершился суд, даже ветер в верхушках елей замер от тяжести момента. Вязкой патокой текли тягучие мгновения тишины, а потом с трудом, будто поднимал на могучих плечах тяжеленное бревно, встал старый темник Притыка:

– Темник Буркун – добрый воин. Только не о том речь. Супротив нас огромное войско булангарское сроилось, их в несколько раз больше, чем нас, потому победить мы можем только порядком воинским, быстротою да слаженностью всех деяний наших. Вот по этому порядку и слаженности ты, Буркун, и нанёс удар… – Старый темник рёк с трудом, будто тяжёлое бревно всё оставалось у него на плечах. – Вижу, сам ты это уразумел, да жаль, поздно! – Притыка снова замолчал, и затаившая дыхание дружина ни единым звуком того молчания не прервала. – Смерти повинен! – в звенящей тишине хрипло прозвучал голос Притыки.

– Повинен смерти! – тихо молвил темник Мечислав.

– Повинен смерти! – рёк Издеба-темник, помолчал и добавил: – Чтоб другим неповадно было супротив воинского порядка идти, который всем нашим победам голова.

* * *

– Зря Буркуна казнили, – рёк горячий Блуд темнику Стопе Болеславу. – Воины маялись без дела. Надо было послать тьму к булгарам и там дать им возможность проявить свою удаль!

Вечером к Святославу подошёл Свенельд:

– Имею слово к тебе, княже. Упредить хочу.

– О чём? – спросил Святослав.